Из 2015-го

Линия силуэта, правильные пропорции.
В голове еще лето, только погода портится.

Ветер в уши, противная морось в лицо,
Непослушные волосы и ярко-синее пальтецо.

Если бы было возможно, я бы влюбилась,
Но ненадолго, не сложно, не отдаваясь на милость,

И чтобы потом не жалеть, когда все закончится:
Мол, да, было дело… И смеяться, когда захочется.

Не заставлять себя открывать глаза, улыбаться и делать вид,
И молчать, так желая сказать, что, вообще-то, в груди болит.

@музыка: F.T. Island - Bad Woman

@темы: стихи, Hime-Princess, Every day I...

---

Say something

Мы никогда не жили
Так, чтобы без оглядки.
Не плакали, не любили -
Играли лишь с чувствами в прятки.

Учились быть осторожней,
Не наступая в лужи,
И чувствовали всей кожей,
Что нам никто не нужен.

Искали в себе пределы,
Оставшись на середине.
Мы делали вызов смело,
Смолкая на половине.

@музыка: Nancy Sinatra – Bang Bang (You Shot Me Down)

@темы: стихи, Hime-Princess, Every day I...

---

Очередные наброски.

По асфальту сырыми пятнами
Меж прохожих блуждает дождь,
Бормотаниями невнятными
Вызывая по телу дрожь.

То он плачет, как безутешная,
Потерявшая сына мать,
То смеется, как будто грешная,
Что устала блудить и врать.

С ветром спорит своими каплями,
Сыпя струи по сторонам,
Ледяными, но огненно-жаркими
Бьет неистово по щекам.

@музыка: HISTORY - Might just die

@темы: стихи, Hime-Princess, Every day I...

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Чердак воспоминаний

На чердаке хранится пыль воспоминаний,
И щели кое-где на старой крыше.
Скрип половиц под нашими ногами
И тихие удары сердца – все, что слышу.

Мы, очарованные обещаньем сказки,
Дыханье затаивши в нетерпеньи,
Откроем дверь и приподнимем маски
Сюжетов тех, что оживут лишь на мгновенье.

Раскрой коробку, стертую в заплаты,
Дотронься до осколков чьих-то судеб.
Скажи, ведь мы с тобой не виноваты?
За любопытство нас ведь не осудят?

Я с нежностью смотрю на все те фото,
Что аккуратно сложены в коробку,
Ты письма держишь, что кому-то кто-то
Писал когда-то… Охаешь негромко.

А там стихи, наполненные чувством
Любви прекрасной, прОклятой разлуки.
Вот то, что называют подлинным искусством,
И тяжело дышать, немеют руки.

Со старых фотографий, чуть размытых,
На нас глядят улыбчивые лица…

Уверена, чердак этот забытый
Нам ночью обязательно приснится.

@музыка: BIG BANG - Loser

@темы: стихи, Hime-Princess, Every day I...

---

Наброски.

Мама, мамочка! Твоя дочка – дура,
И она точно очень больно поранится.
Она нашла того, кому хочется нравиться,
Ради кого хочется следить за фигурой.

Мама, мамочка! Расскажи ей, глупой,
Что не всякая любовь взаимна.
Только, пожалуйста, не очень грубо,
Чтобы навзрыд не плакала на диване в гостиной.

Она дует губы, старательно красит ресницы,
Хочет казаться веселой и шумной,
Компанейской озорной шутницей,
Но при этом весьма остроумной.

Она ищет в шкафу твоем платья,
Старательно взбирается на каблуки
И чуть не падает в твои же объятия,
Отказываясь гордо от протянутой руки.

Мама, мамочка! Ты прости ее, недалекую,
Ты же видишь все – это любовь,
Эти глупости кружат ей юную голову,
Заставляя грубить тебе вновь и вновь.


***
Положи мне голову на плечо –
Приятная и уютная тяжесть.
Мне рядом с тобой и холодно, и горячо,
И горе, и радость.

Мне нравится гладить твои волосы,
Слегка жесткие и очень густые.
Я умираю от твоего голоса,
Стоит услышать слова простые.

@музыка: VIXX - Only U

@темы: стихи, Hime-Princess, Every day I...

---

Давно я не писала сюда, а вернулась снова с какой-то грустной ерундой. Это все внеплановая плохая погода в последний день зимы. И вообще: "Never mind, I'll find someone like you...". Да, все из-за этого (ну, вернее, и из-за этого тоже).

Улыбка как оскал, кривишь ты губы
И говоришь так тихо, но так грубо.
Ты ядом брызжешь – я не отвечаю,
Но то, что я молчу – не значит, не страдаю,

Не значит, что осколочные раны –
Слова твои про все мои изъяны –
Уже зажили и теперь не кровоточат:
На теле не осталось белых точек.

И кровь струится не внутри, по жилам,
А лентой красною бежит так живо
Сквозь пальцы, капая на белый пол…
Нет, мне не больно от того, что ты ушел.

@музыка: Adele - Someone like you

@настроение: Смотрю, не отрываясь, на него...

@темы: стихи, Hime-Princess, Every day I...

---

~Нужно было что-то написать~

Не напоминай мне о любви –
Просто ничего не говори,
Ведь из-за проклятых этих слез
Мне уже давно не видно звезд.

Я хочу оставить все, как есть,
Я хочу тобой переболеть.
Иногда хочу я просто сесть
На кровать и тихо умереть…

Ну же, мою руку отпусти,
Не мешай мне падать и расти,
Не мешай мне просто быть собой
И тонуть в лазури голубой

Тонких и задумчивых небес…
Я сейчас – вся там, а ты вот здесь,
Ты – на прочной и коричневой земле,
Что не исчезает никогда во мгле.

Ты не падаешь, и шаг твой тверд,
Ты уверенно идешь вперед.
Молодец, но только не тяни
Ты меня с собой, в свои огни

Милых и приветливых домов,
Теплых, тихих, сонных городов.
Не тяни меня к себе, на свет –
Мне хватает света тех планет,

Что сияют в небе у меня –
Все они как будто из огня…
Я сейчас смахну свою слезу,
Прогоню грядущую грозу,

Взор свой снова в небо устремлю
И увижу все, что так люблю.
Звезды те, что ты не смог забрать,
Будут вечно нА небе сиять.

@музыка: Brian Joo - Let This Die (Eng. ver)

@темы: стихи, Hime-Princess, Every day I...

---

Последнее поколение

Бросить все, упасть на колени –
Это новое поколение.
Мы забыли от скуки, от лени
То, что требует поклонения.

Мы забыли про наших родителей,
Нету слова для нас «семья».
Кто же будет у Бога просителем
За таких вот, как ты или я?

Мы, уставшие от давления, –
Это новое поколение.

Не нужны нам сейчас отношения,
Ведь удобней и проще одним.
Мы подчас принимаем решения,
Видя вместо дороги лишь дым.

Мы сидим в ВКонтакте и Twitter’е,
Поминутно строчим на Facebook,
Греем руки, кутаясь в свитере,
И не знаем тепла чужих рук.

Мы, несущие изменения, –
Это новое поколение.

Нам не нужно живое общение,
Мы боимся и прячем глаза,
И сейчас уже как исключение
Будет тот, кто решится сказать.

Мы не знаем о том, что есть правильно,
Мы не ведаем, что же есть зло.
Нам частенько бывает завидно,
Или так: «Вау! Тебе повезло!».

Мы похожи на кукол фарфоровых,
С мертвым взглядом красивых глаз.
Мы же думаем, это так здорово –
Выдать стразики за алмаз.

Так привыкшие к слову «сомнение»,
Мы – последнее поколение.

@музыка: LIAM - Make You Happy

@темы: стихи, Hime-Princess, Every day I...

---

В нашем городе не видно звезд,
Сколько в небо не смотри.
А в твоих глазах не видно слез –
Боль ты прячешь глубоко внутри.


Улыбнись, прошу, всего лишь раз
Мне надежду дай!
Я не верю ни во что сейчас:
Будь то ад иль рай.

Расскажи мне все, что знаешь ты,
Слова не тая.
Расскажи, как люди жгут мосты,
Срывают якоря

И уходят, бросив все и всех,
Тех, кто дорог был.
А потом во снах им снится смех
И улыбки тех, кто их забыл.

@музыка: Royal Pirates - Nobody (Wonder Girls cover)

@настроение: smth like that...

@темы: стихи, Hime-Princess, Every day I...

---

Мой личный штат Айдахо

Название: Мой личный штат Айдахо
Фэндом: U-KISS
Персонажи: Джун, Кевин, Илай
Рейтинг: PG-13
Размер: мини

ДжунЁн не любит Америку. Нет, не так: он не понимает эту страну со слишком уж свободными нравами, по сравнению с его родной Кореей. ДжунЁну кажется, что американцы очень многое выставляют на показ и всеобщее обозрение, забивая на какие-либо условности и даже, порой, на приличия. ДжунЁну абсолютно не нравится Америка, но он вынужден туда переехать на целый год, потому что у него выпускной класс, а родители постоянно мотаются по командировкам из-за отцовской работы и «Сынок, ты же понимаешь, что мы не сможем оставить тебя одного пока? Мы будем так волноваться!». Тем более ДжунЁну не мешало бы подтянуть (читай: выучить) английский для успешной сдачи одного из вступительных экзаменов в престижный институт в следующем году.

В общем, факторов «за» накопилось довольно много, можно сказать, достаточно, чтобы чаша весов в решении родителей склонилась именно в сторону этой странной и непонятной ДжунЁну страны. Разумеется, мнения самого ДжунЁна как-то никто не спрашивал. К тому же отец считал, что сын уже достаточно взрослый, чтобы познакомиться со своим сводным братом, который, как раз, в этой Америке и обитал. ДжунЁну, если честно, это было не особо интересно и даже немного неприятно было знать, что до его матери у его отца была другая семья, хотя, как тот пытался убедить сына, они с матерью СонХёна (именно так звали сводного американского брата ДжунЁна) расстались в хороших отношениях, он помогал ей первое время, а потом она вышла замуж за человека, в котором души не чаяла, так что ее судьба тоже сложилась удачно.

А теперь эта женщина даже согласилась приютить под своей крышей ДжунЁна и, как и его отец, считала, что братьям пора познакомиться и, может, даже подружиться. Миссис Ву обещала, что у парня будет собственная комната, потому что их дом вполне это позволял, а еще, кажется, упоминала, что у них есть большой, но очень добрый лохматый пес Майк, который будет тоже рад новому другу. Вообще, мать СонХёна производила впечатление легкой в плане общения и весьма доброжелательной женщины и, как было видно через экран видеосвязи, она выглядела еще довольно молодо и красиво.

По фотографии, которую прислала миссис Ву, ДжунЁн должен был узнать СонХёна по прибытии в аэропорт: сам СонХён возвращался домой за два дня до прилета младшего брата. Как понял ДжунЁн, парень путешествовал по стране вместе со своим другом на протяжении трех недель. Для домоседа Ёна было непонятно, как можно так долго находиться вне дома. Хотя, о чем это он? Ему же придется провести на чужой территории больше года…

***
- Деньги я буду высылать раз в две недели, просто проверяй баланс своей карточки. Если что-то понадобится, просто звони или пиши. Кэролайн отказалась брать деньги за твое проживание, хотя это и не на неделю-две, а на тринадцать месяцев, поэтому хотя бы иногда покупай продукты на собственные средства и старайся доставлять поменьше неудобств. Надеюсь, что все будет в порядке. Школьные документы мы оформили, так что с сентября для тебя начнется новый учебный год. Я говорил с директором, и он сказал, что ты будешь не единственным иностранцем там, так что не волнуйся, более того, в этой школе уже учатся несколько ребят корейцев, которые могут помочь тебе освоиться.

На этом длинный напутственный монолог отца закончился, и править бал стала мама, причитавшая о том, как же она будет волноваться и скучать, просившая ежедневно звонить и писать ей, чтобы она была в курсе каждого шага своего сына, а также уверявшая (скорее саму себя), что все будет хорошо.

***
Полет прошел нормально, правда, лететь было слишком уж долго и далеко, поэтому ДжунЁн весь извелся и с нетерпением ждал, когда же уже можно будет сойти на твердую землю, вытянуться в полный рост и размять затекшие мышцы. Забрав свой багаж в виде двух небольших чемоданов, парень начал озираться в поисках того, кто должен забрать его из аэропорта и повезти навстречу новому и неизведанному нечто. На глаза попался довольно высокий светловолосый паренек, стоявший довольно далеко, но активно машущий рукой и, кажется, смотревший прямиком на ДжунЁна. Напрягая зрение, Ён все-таки смог рассмотреть незнакомца чуть получше и решил, что тот действительно похож на СонХёна с фотографии, присланной миссис Ву, поэтому, выдвинув длинные ручки обоих чемоданов, ДжунЁн навострил свои стопы по направлению к подрабатывающему ручной мельницей или вентилятором парню.

- Хей! Привет, ты Джун, верно? – незнакомец наконец перестал махать рукой и приветливо улыбнулся, забирая один из чемоданов.
- Меня ДжунЁн зовут, - пробурчал недовольный от того, что его имя умудрились исковеркать в первые же секунды разговора, младший.
- Извини. Я могу звать тебя полным именем, но другим будет очень неудобно, поэтому мне показалось, что будет проще его сократить, а не использовать другое, как это делаем я и один мой друг. Я еще не представился, прости. Меня зовут Ву СонХён или Кевин, можешь называть меня, как тебе больше по душе. Я твой старший брат и я рад, что мы все же смогли познакомиться и даже встретиться лично, несмотря не то, что живем на разных континентах.

СонХён говорил очень много, не переставая солнечно улыбаться, видимо, он был действительно рад этой встрече. Они вышли из здания аэропорта и окунулись в уже довольно теплый, прогретый поздневесенним солнцем воздух.

- Мой друг, Илай, согласился нас подвезти. Он все равно не занят сейчас, а я водить не умею – пришлось бы такси брать, - парни подошли к большой черной машине, опираясь на капот которой, стоял еще один крашенный блондин-кореец.

Он повернулся, когда Кевин позвал его, и Джун ненадолго завис: несвойственно большие для азиатов глаза приковывали к себе взгляд, да и вообще вся внешность этого Илая заставляла рассматривать его, не отрываясь. Когда просто так пялиться стало уже совсем неприлично, ДжунЁн с трудом отвел взгляд и наконец представился.

- Очень приятно. Я Ким КёнДже или Эллисон, но лучше просто Илай. Кстати, если тебе будет так привычнее, можешь первое время звать меня хёном. Но все-таки смотри, как ведут себя другие люди, и пытайся подстроиться, окей? – блондин похлопал опешившего Джуна по плечу и, отрыв багажник, положил туда оба чемодана. – Садитесь в машину, прокачу с ветерком!

***
Казалось, что с того момента прошла уже целая вечность, пропасть времени, разделившая жизнь ДжунЁна на «до» и «после». Пафосно звучит, конечно, однако сам Джун считал именно так, потому что перемены были слишком уж кардинальными и несли за собой огромное количество последствий, которые еще предстояло разгребать. Однако это лето, парень был уверен, он запомнит на всю свою жизнь.

Кевин был действительно хорошим братом, именно таким, о котором Джун мечтал, будучи маленьким ребенком и смотря на многих своих друзей, чьи старшие братья приходили забирать их вечером с детской площадки, учили кататься на велосипеде и просто помогали во многом. Теперь Ён тоже мог похвастаться таким братом, правда, порой, ему казалось, что СонХён был не старше, а младше него и помощь требовалась именно ему.

А еще в жизни ДжунЁна теперь был Илай, и вот кем был для него Эллисон, Джун понять не мог, как и того, кем он являлся для КёнДже сам. Просто младший брат лучшего друга? Несовершеннолетний пацан, за которым нужен глаз да глаз, потому что его задница – просто удивительный магнит для всяческих неприятностей? ДжунЁн терялся в догадках, звал КёнДже хёном и смотрел. Смотрел так, что Кевин начинал волноваться, ведь он тоже слепым не был, и даже пытался поговорить об этом с Илаем, но тот лишь отшучивался, не веря в то, что СонХён вбил себе в голову.

- Он просто подросток, ищущий себе пример для подражания, того, на кого ему хотелось бы быть похожим. Сам подумай, ты ему нравишься, потому что ты не можешь не нравиться, но на роль старшего брата ты вряд ли тянешь. Я не говорю, что я многим лучше тебя, просто я в душе гораздо больший американец, а ему интересно это. Банальное любопытство, ничего более…

Они в очередной раз забираются на крышу двухэтажного дома через окно в спальне Кевина и смотрят на ночное безоблачное небо с бесчисленным количеством маленьких дырочек-звезд и одной большой бледно-желтой луной. Ночи еще прохладные – весна, все-таки – поэтому СонХён расправляет плед, в который они оба, обнявшись, кутаются.

- Глядя на него, я вспоминаю себя, только приехавшего сюда несколько лет назад. Как взъерошенный и мокрый воробей, он сейчас чувствует себя совсем одиноким, хотя вроде он и не один. Мы переезжали с мамой к Джейсону, но мне казалось, что вокруг совершенно пусто и нет никого, кто бы мог протянуть мне руку, если что случится. А потом появился ты, - Кевин снова улыбается, кладя голову на плечо Илая, и тот, как обычно, отмечает, что улыбка идет ему больше всего.
- Прямо, как принц на белом коне, - усмехается Эллисон и обнимает младшего чуть крепче.
- Да, прямо как принц, даже лучше. Потому что принцы – это все чушь для маленьких и наивных девочек, реальность – куда более жестокая и непредсказуемая штука.
- А кто мне всегда говорил, что все равно до самого последнего кадра, до самой последней страницы нужно верить в хеппи энд?
- Не знаю, кто же был тем сопливым дураком? – на этот раз СонХён смеется в поцелуй.

***
Джун действительно смотрит, как губка, впитывает каждый взгляд и каждое движение. Это ненормально, так не должно быть, и парень это понимает, но все равно почти превращается в сталкера. Он слышит ночные разговоры брата с Илаем, которые те неизменно ведут на крыше, слышит, как Эллисон целует Кевина, слышит их сбивающееся дыхание, порой срывающееся на тихие короткие стоны СонХёна. ДжунЁн слышит и видит все. А еще он чувствует. Чувствует, как сердце непонятно щемит и как грудную клетку хочется расчесать до крови, чтобы оно перестало.

Джун смотрит на эти губы, сильные руки, часто взъерошенные в творческом беспорядке и иногда красиво уложенные волосы, смотрит на все, избегая только глаз, и понимает, что он, кажется, очень зря приехал, что он, кажется, стал незваным гостем на чужом празднике жизни. Он даже не третий лишний, он просто где-то сбоку или позади.

***
- Когда ты уезжаешь? – в эту ночь лил дождь, поэтому пледу и крыше пришлось предпочесть узкую кровать и комнату СонХёна.
- В конце августа, я же говорил.
- Позвони мне, когда прилетишь, ладно? – Кевин жмется ближе, наклоняя голову, чтобы не встретиться взглядом.
- Конечно. Ты узнаешь об этом первым, не волнуйся, - КёнДже целует его в макушку и обнимает за талию, пересаживая к себе на колени. – До сих пор не пойму, с чего вдруг старик решил отправить меня в Китай!
- Он никак не может смириться с нами.
- Он слишком консервативно и узко мыслит.
- Он твой отец, Илай…

***
Джун метался по комнате, словно раненый зверь. Сегодня Кевин хотел отвезти его в зоопарк, потому что там было «очень круто! Просто Вау!». На самом деле ДжунЁн не хотел ехать и вообще считал, что он уже давно вырос из того возраста, когда можно восхищаться, смотреть во все глаза и тыкать пальцем в разных зверей за стеклом вольера. Однако эта мысль занимала парня только до того момента, пока он не узнал, что с ними поедет (вернее, их отвезет) Илай, который снова оказался свободен. После этого Джун стал лихорадочно просматривать свой гардероб на предмет потрясающего и умопомрачительного наряда, но ничего, круче рваных почти во всех местах джинсов и футболки с каким-то замысловатым принтом, найти не смог, поэтому пришлось довольствоваться этим. В магазины одежды, да и вообще на улицу, он не выходил давно, предпочитая сидеть в своей комнате и буквально жить чужой жизнью, смотря на гуляющих на заднем дворе дома брата и Эллисона или с закрытыми глазами прислушиваясь к тому, что происходило в комнате СонХёна. Миссис Ву недоумевала и волновалась, но ничего не могла сделать, только просила иногда сына хоть как-то расшевелить младшего.

***
- Кевин! Пожалуйста, прости! Ты же знаешь, я не хотел этого говорить!
- Думаю, сейчас не лучшее время. Извини, давай в другой раз, мне нужно подумать, - голос СонХёна из-за закрытой двери был еле слышен, и КёнДже пришлось напрячь слух, чтобы расслышать, что ему сказали.

Эллисон стукнул в дверь кулаком и спустился вниз, чтобы попрощаться с миссис Ву и уехать домой. Однако на первом этаже он не застал никого, кроме сидящего на диване и смотрящего куда-то в одну точку ДжунЁна. Телевизор был выключен, книга, лежащая на журнальном столике, закрыта.

- Хён…
- Извини, поболтаем как-нибудь в другой раз. Дела.

***
Другой раз наступает, как ни странно, очень скоро. Илай снова приходит к Кевину, но тот так и не открывает, а Джуну так и остается гадать, из-за чего же произошла ссора. Однако КёнДже не уходит сразу, а почему-то заворачивает в соседнюю комнату и стучит.

- Открыто.

Эллисон сам не знает, почему и зачем это делает, однако ручка двери поддается, и дверь открывается, пропуская его внутрь. В этой комнате он не был с тех самых пор, как ее занял ДжунЁн, до этого же Илай частенько ночевал именно в ней, когда гостил у СонХёна.

- Хён? – Джун, безусловно, удивлен.
- Привет, - старший поднимает руку в приветственном жесте. – Как дела?

Их разговор состоит из ничего не значащих фраз, он довольно банален, но младший, мимолетно глянув на часы, на которые до этого он пялился, не отрываясь, замечает, что со времени прихода КёнДже в его комнату прошло уже около двадцати минут. И эти двадцать минут они провели только вдвоем, без Кевина. От таких мыслей почему-то становится очень тепло и радостно, и ДжунЁн начинает отвечать охотнее, сам задавать вопросы, не отрывая взгляда теперь уже от лица старшего, его губ и глаз, и не замечая, что мыслями Эллисон сейчас явно не здесь и что далеко не на все его вопросы отвечают.

Вскоре Илай все же возвращается из своих дум и натыкается на взгляд, полный обожания и какой-то щенячьей преданности. От этого больно сжимается сердце, и КёнДже думает, что СонХён был действительно прав. На душе становится совсем паршиво. Эллисон вспомнил, зачем же подошел к двери в эту комнату и постучал: он хотел объединить и помирить братьев (хотя бы попытаться), между которыми он сам невольно встал стеной или яблоком раздора.

***
Когда наступает последний день августа, Кевин снова солнечно улыбается и смеется, только вот глаза у него какие-то мертвые, потухшие.

Они померились несколько дней назад, поэтому Илай обнимает СонХёна и целует его, говоря разные глупости и пытаясь привести в чувство. А потом вниз спускается Джун и, смотря куда-то в пол, просит Эллисона пойти в его комнату, потому что он хотел ему что-то отдать. КёнДже недоумевает, но послушно идет вслед за младшим, а на лицо оставшегося стоять в одиночестве Кевина находит туча. Он знает, каким будет прощальный подарок его брата Илаю.

- Хён, спасибо, что ты был рядом все это время и помог мне освоиться здесь… - Джун судорожно пытается подобрать слова, но он совершенно точно не прирожденный оратор. – В общем, я хотел… Хён, закрой, пожалуйста, глаза. Я хочу сделать подарок на прощание…

КёнДже закрывает глаза и не может разобрать последнее слово, которое младший даже не прошептал – выдохнул: было ли это «тебе» (да, скорее всего, именно оно) или же «себе» (почему-то этот вариант сейчас тоже кажется уместным). Как бы то ни было, все мысли на мгновение исчезают из головы, когда его губ касаются чужие, немного сухие и от волнения искусанные, а затем слышится лишь хлопок двери. Когда Илай открывает глаза, в комнате кроме него уже никого нет.

***
Самолет взлетает в небо, постепенно удаляясь и превращаясь в еле заметную точку на безоблачном небосклоне.

- Вот видишь, СонХён-хён, наши истории закончились почти одинаково, только моя оборвалась, даже не успев начаться…

@музыка: GOT7 - A

@темы: Eli, фанфик, Hime-Princess, U-KISS

---

Глупая Герда, глупая.

Глупая Герда, глупая,
Ты же, наверно, серьезно
Кая спасти задумала?
Знаешь, уже ведь поздно.

Ты же, наверно, уверена:
Кай тебя любит сильно,
Только забыл он временно,
Стерли твой образ насильно.

Глупая Герда! Вспомни же,
Все эти взгляды Кая:
«Я не люблю, я устал уже,
Я здесь, с тобой, умираю…».

Он же смеялся, ты слышала,
Когда забирался в сани?
Все еще думаешь, вышло бы
Собрать, что разрушили сами?

Это не лед – это просто нож,
Что ты вонзила, играя.
Все же не веришь еще? Ну что ж,
Пусть Королева – злая,

Пусть Королева гадкой змеей
Выкрасть задумала Кая,
Пусть заковала морозной зимой
Сердце, вздохнуть не давая,

Пусть заморозила слезы в глазах,
Чтобы он больше не плакал,
Пусть этот иней в его волосах
Тоже послужит знаком…

Пусть… Слишком много условий теперь!
Ты же все видишь, ведь правда?
Просто закрой эту снежную дверь,
Не дожидаясь завтра.

Просто закрой, несмотря на то,
Что там за ней происходит.
Герда, ты чувствуешь, как никто:
С Ней его боль уходит,

С Ней Кай забыл про твои слова,
Горькие, хлесткие, злые,
С Ней он пришел в себя, едва
Глянув в глаза голубые.

Бледные губы Её сейчас
Лучше всего согревают,
Голос холодный мальчишку спас,
Как нежной лаской спасают…

Просто оставь и иди домой,
Через метель и вьюгу,
Через дожди, холода и зной.
Или ходи по кругу.

Можешь остаться и посмотреть,
Как Кай Её обнимает,
Только получится после стереть
То, что так сердце сжимает?

Можешь признаться Каю в любви,
Можешь дерзить Королеве,
Только не плачь, ведь слова твои
Просто завянут во чреве.

Любишь? А как же ты поняла?
И, если любишь, как долго?
Что же ты раньше Каю врала,
Играя с ним в недотрогу?

Что же топтала его мечты,
Вмиг заменяя своими?
Или выбрасывала цветы,
Или встречалась с другими?



Может, для Кая спасением стал
Лед, что сковал его сердце…

Может, уже досчитаешь до ста
И затворишь эту дверцу?

@музыка: 4minute - What's your name?

@темы: стихи, Hime-Princess

---

Just one day

*Просто нужно было что-то написать.*


Я закрыла эту дверь,
Больше не проси;
Вечер, холод и отель,
Старое такси…

Я не буду больше врать –
Ложь здесь ни к чему,
Душу проще мне продать
Не тебе – ему.

Он красив, как древний бог,
Нежен, как рассвет.
Просто… ты бы так не смог…
Я сказала «нет».

Да, я знаю, он уйдет –
Только надоем,
Но когда-нибудь поймет,
Почему, зачем

Я осталась в этот раз
С ним, а не с тобой,
И тогда же, в тот же час
Он придет домой.

Не к себе и не ко мне –
Общим будет дом…
Но об этом обо всем
Как-нибудь потом.

Глупая? Ты прав, что я
Дурочка совсем.
Мне казалась жизнь моя
Скучной без проблем.

Я хотела полюбить –
Вышло, как в кино.
Я хотела все забыть –
Видно не дано…


Я закрыла эту дверь…
Так ворвись в окно!
Мне не больно, мне теперь
Будто все равно.

Нет истерики и слез –
Я давно молчу…

Слышишь? Я же не всерьез…

Я к тебе хочу…

@музыка: BTS - Just One Day

@темы: стихи, Hime-Princess

---

Alone. Фик.

Название: Alone
Фэндом: U-KISS
Пейринг: SooLi, ElVin
Рейтинг: R
Размер: миди

Часть 1.

Репетиции мюзикла «Summer snow», в котором участвовали двое мемберов U-KISS, шли полным ходом. Так как само представление должно было проходить в Японии, СуХёну и Кевину пришлось на время оставить Корею и поехать в страну Восходящего Солнца. Остальные парни также были заняты сольной деятельностью, поэтому работе группы это совершенно не мешало. ДонХо с ЭйДжеем прилежно учились, у КиСопа с Хуном тоже была подготовка к мюзиклу… А вот Илай… КёнДже периодически вел одну из программ на ТВ, но в остальное время он был абсолютно свободен, почти как его любимая птица – голубь.

В тишине своей небольшой холостяцкой квартиры в одной из высоток в центре города Илай писал тексты к новым песням, понимая, однако, что вряд ли хоть одна из них когда-нибудь увидит свет – потому что слишком личное и слишком очевидное одновременно. КёнДже привык скрывать свои чувства, оставаясь при этом одним из «самых открытых и веселых» членов группы. Все уверены, что Илай и Эллисон – это одно и то же, один и тот же человек, в голове которого мысли сродни «Party all the time», которую написали и исполнили они с ДжеСопом. «Танцуй днем и ночью», и никаких проблем! И почему другие не видят…

К Илаю давно уже не приходил кто-нибудь из друзей, да и сам парень не спешил и не старался вырваться из этой часто угнетающей, но все же спасительной тишины, не покидавшей его жилище несколько недель. Душе компании тоже нужен был отдых, а также нужно было время, чтобы подумать над тем, что делать дальше и как скрывать то, что, казалось, стало уже очевидным. Нужно держать марку, нужно носить маску – и КёнДже улыбается, в который раз становясь безбашенным Илаем. Даже не на сцене. Раньше было легче, теперь же кажется, что у него раздвоение личности. А, может, так и есть? Эллисон и сам не знает.

Все, в чем есть сейчас смысл, – это небольшая тетрадка с голубем на обложке, в которой немного неаккуратными черными буквами-завитушками появляется очередной текст на родном английском – еще одна гарантия, что даже если его прочтет тот, о ком эта запись, чувства КёнДже не будут раскрыты. Правда, этот человек так ни разу и не заходил к Эллисону за несколько лет, что они знали друг друга…

***

Кевин и СуХён слишком устали и после репетиции решили сразу идти в отель, в двухместный номер, который они делят. Они привыкли к совместному времяпровождению, к тому же у этих двух сонь вместе больше шансов встать вовремя, чем по одиночке – несколько будильников, а также наблюдательный сосед, следящий, чтобы другой лег спать пораньше.

Старший открыл дверь с помощью магнитного ключа и вошел в довольно большую комнату, считавшуюся гостиной. Блондин зашел следом, разуваясь и намереваясь переодеться и пойти в ванную, а потом порыться в холодильнике на небольшой кухне в поисках быстрого и довольно сытного перекуса. Краем глаза Кевин заметил Шина, кинувшего свою тушку на диван и блаженно выдохнувшего. Сегодня больше всего репетировали одну из самых сложных сцен, поэтому не осталось ни сил, ни нервов.

- Хён, я в душ, - СуХён лишь промычал что-то нечленораздельное в ответ, что, видимо, означало: «пофиг, меня не кантовать!».

Часам к восьми вечера оба парня постепенно пришли в себя и даже решили приготовить что-нибудь поесть. Правда, их кулинарные способности и возможности на этот момент свелись к завариванию лапши быстрого приготовления, а также чая в пакетиках.

- Сделаем вид, что все было очень вкусно, и пойдем спать. Посуду помоем завтра, - предложил лидер.
- Хён, ты каждый раз говоришь это, но никогда не выполняешь. В итоге, посуду мою я перед тем, как садиться ужинать, - Кевин совершенно не умел на кого-то злиться, но все-таки ему было обидно.
- Обещаю, что на этот раз все вымою я, но только завтра! Пошли уже, - Шин широко зевнул.
- Хорошо.


- Хён~, ты спишь? – в тишине послышался шепот СонХёна.
- Угу…
- Я звонил сегодня ребятам во время перерыва… не все взяли трубку, - Ву был явно расстроен.
- Ты потратишь все деньги, не понятно, на что. Зачем звонить им каждый день? – СуХён был раздражен, что его сон прерывают какой-то ерундой.
- Мы же семья, хён, я волнуюсь за них. У ЭйДжея и макне, вроде, все в порядке, они постоянно вместе, у Хуна с КиСопом тоже. Но я не знаю, где Илай – он не ответил на звонок…
- Где этот американский голубь может пропадать?! Наверняка развлекается с какой-нибудь красоткой – это же его любимое времяпровождение! Думаю, тебе не о чем беспокоиться… - старший повернулся спиной к одногруппнику, показывая, что разговор окончен, но Кевин не собирался сдаваться.
- Тебе так сильно не нравится Эллисон? Хён?
- Иногда я его просто ненавижу!
- Илая? За что? – СонХён действительно не мог понять, как может не нравиться такой человек, как Ким.
- КёнДже просто придурок, - СуХён всегда называл Илая именно так, если, конечно, они не находились на сцене.

На несколько секунд в комнате повисло молчание. Кевин также отвернулся к стене и с грустью в голосе сказал:

- Ты ошибаешься. Жаль, что ты не видишь настоящего Эллисона… Спокойной ночи, хён. Завтра снова рано вставать…

Больше Ву не сказал ни слова, через некоторое время уснув, а вот Шину было совершенно не до сна: он начал думать о том, что, возможно, действительно не знает, что на самом деле творится в голове их «легкомысленного голубя», и до сих пор лидера это не волновало – он даже не пытался узнать.

Часть 2.

После очередного изнурительного представления «Summer snow» СонХён пытался расслабить ноющее тело, лежа на своей кровати и ожидая, когда СуХён выйдет из душа, чтобы самому принять ванну. Однако, если физически Кевин почти чувствовал себя амебой, не способной на ближайшие несколько минут, а лучше часов, к передвижению, то мозг упорно не желал даже создавать видимость отдыха и отключаться – напротив, мысли, пусть и вяло, текли в одном русле. И русло это имело вполне конкретное имя – Эллисон. СонХён не мог понять, сколько не пытался, как и когда получилось так, что он стал думать об Илае все свое свободное, а иногда и не свободное, а очень даже рабочее, время. Когда пришло осознание того, что каждое движение или взгляд КёнДже пробуждает внутри Кевина странные, как он сам называет их, чувства? СонХён давно не ребенок и прекрасно понимает, что то, что он испытывает, принято называть если не любовью, то влюбленностью точно. Только, вот, можно ли испытывать подобное по отношению к лучшему другу, да еще и одного с тобой пола? К человеку, который и сам влюблен?

Круг замкнулся? Хмм, если бы все было так просто, Кевин не чувствовал бы той противной и вязкой безысходности, что окутала сейчас его сердце и, казалось, намеренно замедляла его ритм. Человек, которого окончательно и бесповоротно (СонХён давно понял, что все именно так) любит Илай, только что вышел из душа в большом белом халате и с полотенцем на голове и направился к своей кровати. Несмотря на утомительную работу, у СуХёна уже имелись планы на ближайшие несколько часов. Его уже наверняка ждут в соседнем номере отеля…

СонХён заставил себя встать и направиться в ванную, чтобы попытаться смыть с себя хоть какую-то часть той усталости, что весь день сковывала его мышцы. Сначала парню хотелось подольше полежать в приятно теплой воде, но, решив, что еще чуть-чуть и он заснет прямо там, Кевин поспешил вылезти и спустить воду.

Вернувшись в комнату, СонХён обнаружил лидера уже одетым и наводящим финальный лоск перед зеркалом. Когда Кевин внимательно пригляделся к тому, что СуХён только что поставил на небольшой столик в миниатюрной прихожей, он в который раз почувствовал отчаяние всей ситуации, сложившейся с ними: СуХён с радостью и благодарностью пользовался той туалетной водой, которую подарил ему на день рождения Илай, не замечая, как темнели от безысходности глаза Эллисона и как сжимались его кулаки, пока он провожал лидера к очередной пассии на одну ночь, и как КёнДже хотелось буквально кричать каждое утро, когда он слышал всякий раз разный запах женских духов, которым за прошедшую ночь, казалось, пропитался Шин.

Кевин вымученно улыбнулся на вопрос СуХёна о том, все ли в порядке, и предпочел пойти на кухню, не дожидаясь ухода старшего, чтобы заварить себе травяной чай.

СуХён, помня о своих обязанностях в качестве лидера группы U-KISS и то, что не так давно говорил СонХён об остальных, решил все-таки спросить младшего о событиях в Корее.

- Все хорошо, хён, я звонил ребятам сегодня, они наслаждаются последними деньками отдыха от привычной работы… - Кевин уже наслаждался исходящим от наполненной чаем кружки ароматом различных трав и не собирался отрываться от этого занятия.
- Все… взяли трубку? – осторожно, как ему показалось, спросил старший, заставив СонХёна улыбнуться.
- Да, Илай, на этот раз, не смог отвертеться от допроса. Оказалось, его телефон просто разрядился и выключился, а Эллисон заметил это, только когда на его почту стали приходить гневные письма от ЭйДжея, который хотел позвать его выпить, но не мог дозвониться…
- Конечно, это дело КёнДже, но я что-то не особо верю во всю эту ситуацию: обычно он не расстается со своим мобильным даже во время еды, так что иногда раздражать начинает, а тут совершенно про него забыл?
- Может, он просто всегда ждал сообщения или звонка от кого-то, а теперь перестал надеяться на это? – Кевин с кружкой недопитого еще чая все-таки вышел в прихожую, чтобы проводить лидера.

СуХён выглядел удивленным. О как-то совершенно не интересовался личной жизнью своих одногруппников, поэтому слова СонХёна заставили его задуматься.

- У КёнДже… есть подружка?
- Нет. Все немного по-другому…

Кевин ответил весьма расплывчато и при этом немного наклонил голову, пытаясь избежать зрительного контакта, поэтому интерес лидера к данному вопросу усилился.

- Неужели наш голубь влюблен? – СуХён рассмеялся, а вот СонХёна буквально передернуло от того, как и, особенно, из чьих уст эта фраза была произнесена. Ему было больно за лучшего и самого близкого друга, за любимого человека, чьи чувства, как и чувства самого Кевина, никогда не станут взаимными.

СонХён решил сказать правду, пусть и не всю. Он и сам не знал, зачем это делает, и правильно ли поступает, но сказанного не вернешь, поэтому в ответ на свой вопрос старший услышал следующее:

- Да, хён. Эллисон любит и довольно давно. Жалко только, безответно…
- Интересно, что за ледяная и недоступная красотка ему приглянулась? – вопрос был риторическим и задан, скорее всего, как высказанная вслух мысль, на которой лидер не стал акцентировать внимание.

Обувшись и последний раз взглянув в зеркало, СуХён кинул стандартные фразы о том, что будет нескоро и чтобы Кевин не дожидался его прихода и ложился спать, и ушел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

В номере повисла давящая на уши и сознание тишина.

Часть 3.

Наконец последнее представление «Summer snow» подошло к концу, и в скором времени СуХён и Кевин уже садились в самолет, чтобы вернуться в Корею.

- Ребята обещали встретить нас. Сегодня у Хун-хёна и Кисоп-хёна выходной, поэтому они договорились с остальными собраться дома у КиСопа и устроить нечто вроде вечеринки.
- Было бы неплохо отдохнуть и расслабиться после перелета. Парни молодцы – идея, как всегда, отличная! – лидер довольно улыбнулся.


- Хей! Давайте побыстрее, все уже в сборе – ждут только вас! – ЭйДжей с недовольной миной помог только что прибывшим выгрузить из машины багаж, а затем поблагодарил таксиста и с одной из сумок СонХёна, которых у того оказалось довольно большое количество, направился к нужному подъезду.
- Нужно было сначала вещи отвезти по домам, а заодно переодеться и душ принять не мешало бы… - Кевин то ли жаловался, то ли рассуждал вслух.
- Не будь таким правильным, Хённи, - усмехнулся СуХён. – Кстати, ты позвонил мамочке и отчитался о том, что все хорошо и ты уже прилетел? Ах да! Самое главное: ты спросил у нее разрешения не ехать сегодня домой, а переночевать у друга?
- Хён! Ты просто невыносим! – Ву несильно ударил старшего по плечу.
- Не больше, чем ты…

За то время, пока два вокалиста устраивали разборки, они во главе с подозрительно молчаливым ДжеСопом, который просто не хотел встревать во все это безобразие, дошли до квартиры КиСопа и уже ждали, когда хозяин квартиры откроет им дверь.


- Мне правда нужно идти… - Илай уже стоял в коридоре, одетый, и пытался отвязаться от слишком заботливого, а потому интересующегося причиной такого скорого ухода, ХунМина, но в этот момент позвонили в дверь, и КёнДже, стоявший ближе всего, открыл. – Эм… Вы уже вернулись? Отлично. Простите, но я должен идти... есть некоторые дела, которые нужно закончить...

Все это время КёнДже ни разу не взглянул на пришедших, постоянно отводя глаза, поэтому насмешливый тон лидера стал для него неожиданностью.

- И куда же наш голубь собрался? Неужели все-таки нашел себе девушку? - Кевин, стоявший немного позади СуХёна, вздрогнул и с сожалением посмотрел на Кима.

Илай так и не рискнул поднять глаза, нервно улыбнувшись и невольно отступая на шаг назад.

- Нет, хён, у меня нет девушки. Я просто... - КёнДже не знал, что сказать,и всем стало ясно, что у того просто нет нормальной отговорки.
- Ну, раз просто, значит, разувайся и пошли в комнату. Не вижу причин для того, чтобы не провести время со своими одногруппниками, - сделал заключение ЭйДжей и ненавязчиво пихнул Илая в бок.


Стол в гостиной был небольшим, но КиСоп все же умудрился поставить на него всю выпивку и закуски. СуХён (как самый старый старший) уселся на диван, затащив с собой и макне. Остальные парни расселись на полу, и Кевин не упустил возможности присоседиться к КёнДже - все ведь знали о милой особенности СонХёна валять дурака и приставать ко всем, когда он напьется, значит, можно будет воспользоваться этой отговоркой и немного развлечься...

Вскоре все были уже немного (а некоторые и много) пьяными, и настало время откровенных разговоров, глупых предложений и пошлых шуточек. Однако в этот раз парни как-то разделились на группы: СуХён с ДонХо и ДжеСопом, КиСоп с Хуном и Кевин, который, в общем-то, сидел в одиночестве, не считая совершенно трезвого, но погруженного в собственные мысли и абсолютно не обращающего ни на кого внимание Илая.

- Хён! Хён~! - СонХён пытался хоть как-то растормошить парня рядом с ним, поэтому положил руку тому на плечо, а затем провел ладонью ниже, накрывая, как всегда, теплую кисть Кима своей.
- Почему твои ладони постоянно такие холодные? Маленькие ледышки! - КёнДже наконец соизволил вернуться мыслями на землю и взял обеими руками кисти Кевина, отчего тот улыбнулся.
- Зато ты всегда большой и теплый, - СонХён пьяно захихикал, когда Илай совершенно машинально придвинул его ближе и обнял, усадив между своих ног - Кевин любил, когда старший делал так, Ву казалось, что в эти моменты они становятся по-особенному близки, так, как у КёнДже с лидером никогда не будет. СонХён понимал, что ведет себя эгоистично, но прямо сейчас, в объятиях человека, которого он любит уже давно, парень был счастлив. Настолько, что не замечал испепеляющего взгляда лидера, направленного на них...

Часть 4.

- Илай-хён, что-то случилось? Ты не рад, что мы вернулись? – у СонХёна уже слегка заплетался язык, но парень не обращал на это внимание, обиженно надувая щечки и периодически икая от большого количества выпитого.
- Не говори ерунды, Кевин. Безусловно, я рад тому, что вы с лидером приехали обратно и что все в порядке… - Эллисон продолжил обнимать младшего, сидящего между его ног, но мысленно желал, чтобы это все поскорее закончилось: и вечеринка, и пьяный Кевин и, безусловно, улыбающийся лидер, который с раскрасневшимися от алкоголя щеками был сейчас по-особенному красив…

Столько раз КёнДже задавался вопросом, почему именно СуХён, а не милый паренек-ангел, которого он сейчас обнимает, не чересчур взрослый для своих лет макне, не заботливая мамочка Хун… почему не ЧжеСоп с КиСопом в конце концов?! Со всем ними у репера были в разной степени дружеские отношения, а вот с Шином-страшим… Слишком чувствовалась разница – если сравнивать их группу с семьей, Илай бы сказал, что чувствовал себя нелюбимым сыном, которого принято гладить по голове на людях и совершенно не замечать наедине. Может быть, именно это и нужно было парню – внимание старшего, немного заботы, что СуХён дает другим мемберам? От всех этих мыслей начинала болеть голова, поэтому Эллисон даже обрадовался, когда перед его носом появилась бутылка пива.

- Хён, выпей, будет легче, - Кевин почему-то неловко улыбается, еще сам не зная, на что надеясь.
- Да, наверное, ты прав, - Илай все же принимает напиток и быстрыми глотками выпивает сразу полбутылки, будто пытаясь избавиться от долго мучавшей его жажды.

Откуда-то сбоку раздается смех ДонХо, пересевшего теперь к Кисопу, чтобы послушать очередные пошлые анекдоты и шуточки старшего, но КёнДже кажется, что он слышит его словно сквозь пелену, как и все остальное – возгласы парней, громкие тосты и шумный разговор ХунМина с ЭйДжеем. Ким думает, что это ненормально, - ведь его мир сейчас сузился до ощущения тела СонХёна, прижатого к его груди, и глаз лидера, почему-то уже несколько минут неотрывно следящих за ними, но с другой стороны Илай чувствует, что все правильно – ему хочется, чтобы это было так.

На какую-то тысячную долю секунды КёнДже догадывается о том, что испытывает к нему Кевин, когда тот абсолютно трезвым, но таким беспомощным и полным боли взглядом смотрит на него, однако репер тут же забывает об этом, одними губами улыбаясь другу и переводя точно такой же, как только что был у Ву, взгляд на Шина. Игра, которую они затеяли, такая странная, потому что они и сами не знают ее правил. Да и кто сказал, что все будут играть честно?

- Илай-хён, я хочу спать, - Кевин зевнул, тем самым привлекая внимание старшего и подтверждая свои слова, и пьяно улыбнулся. – Но, кажется, сам я вряд ли дойду до кровати…
- Кто бы сомневался, маленькая пьянь! – Эллисон легко щелкнул СонХёна по носу и попытался встать, держа младшего за руку и не уронив при этом уже довольно внушительное количество пустых бутылок вокруг них.

СонХён немного пошатнулся, однако со второго раза все же смог встать ровно, опираясь на своего любимого большого хёна и периодически икая. Илай тихо выругался на английском, понимая, что, видимо, он так и остался самым трезвым во всей компании, не считая ДонХо, но тот точно не будет помогать разносить захмелевших хёнов по комнатам, поэтому Киму предстоит еще не одно физическое упражнение сегодня. И Кевин – самое легкое из того, что придется тащить на себе…

Найдя ближайшую к гостиной комнату, которая оказалась спальней для гостей, КёнДже облегченно выдохнул, сгрузив уже совершенно не стоявшее на ногах, но все еще что-то упорно бурчащее себе под нос и периодически хихикающее тело на кровать, и хотел пойти обратно в гостиную, но не смог – СонХён, уцепившийся за его футболку, совершенно не способствовал какому-либо передвижению.

- Хён~, полежи со мной, - кажется, кто-то уже готов был заплакать, как если бы у него отобрали любимую игрушку, с которой он привык спать. – Пожалуйста… всего пару минут…

Илай решил, что проще согласиться, тем более, что несколько минут особой роли не сыграют, поэтому аккуратно прилег рядом с Кевином, который, наконец, отпустил его футболку, однако тут же обнял репера и положил голову ему на грудь, тем самым напрочь устраняя пути к отступлению. Когда же Эллисон слегка приобнял его в ответ и прошептал: «Спокойной ночи», - на английском, СонХён наконец заснул с счастливой улыбкой на губах.

Часть 5.

Илай – страшный соня – спать он любит даже, наверное, больше, чем пить РедБулл. Хотя нет, любовь к этому напитку нельзя сравнивать ни с чем – она всегда на первом месте, но прямо за ней точно следует сон. Поэтому во сколько бы КёнДже не лег предыдущим вечером, на следующее утро его очень трудно разбудить.

Проснувшись, Кевин вздохнул с облегчением, поняв, что его не мучает приступ головной боли после вчерашнего застолья. Он выпил намного меньше, чем могли подумать окружающие, глядя на его поведение, а, следовательно, был и не настолько пьян, как хотел казаться. Но был и еще один пункт, из-за которого сегодняшнее пробуждение можно было отнести к разряду приятных – теплая рука с широкой ладонью, покоящаяся на талии СонХёна, и запах любимой туалетной воды, исходящий от футболки Эллисона, в которую Кевин практически утыкался носом. А еще размеренное биение сердца под этой футболкой, которое было слышно потому, что голова СонХёна лежала у Кима на груди. Кевин улыбнулся такому кусочку счастья, слегка поднимая голову и всматриваясь в лицо продолжающего спать Илая, а затем посмотрел на часы, которые показывали уже половину одиннадцатого утра – самое время вставать и завтракать. Решив, что пора вытаскивать сопящего КёнДже из объятий Морфея, парень начал слегка тормошить репера и звать его, но все было тщетно.

- Ладно, голубь, не хочешь по-хорошему – будет по-плохому! Все равно я разбужу тебя! – Кевин нетерпеливо елозил по спящему телу, предпринимая безуспешные попытки добиться хоть какого-то отклика.

В конце концов, хитро захихикав, Ву зажал лежащему под ним пластом Илаю нос, подождав, пока тот не начнет задыхаться от недостатка кислорода и не откроет рот, а затем и глаза.

Поняв наконец, кто перед ним, КёнДже резко выдохнул и, ворча о том, что кто-то жутко похож на суповой набор с одними ужасно острыми костями, спихнул вокалиста с себя на кровать.

- Илай-хён, думаю, уже пора вставать и готовить завтрак. Я такой голодный… - Кевин улыбнулся и сделал эгьё, заставив старшего сокрушенно вздохнуть.
- Я так понимаю, ты разбудил меня только для того, чтобы я сделал тебе поесть? – это было больше похоже на утверждение, но Кевин помотал головой, отрицая этот вариант.
- Долго спать тоже вредно, хён, а мы проспали больше десяти часов…
- Ладно, считай, что я поверил. Поднимай свою худосочную, одевайся и иди в ванную, а я пойду пока на кухню.

Как и предполагалась, все остальные участники вчерашних посиделок еще спали, видя десятый сон. Правда, среди них не был обнаружен лидер их группы, что было Илаю на руку, так как он подумал, что старший просто ушел домой либо вчера, либо уже сегодня. Но удача повернулась к нему своей филейной частью, потому как Шин-старший был обнаружен на кухне, попивающим травяной чай.

- Доброе утро, хён, - стараясь даже не смотреть в сторону СуХёна, пробурчал Эллисон.
- Издеваешься? Сегодня было одно из самых худших пробуждений в моей жизни – хуже только разве что после вечеринки по случаю победы с «Neverland»… - старший, и правда, выглядел не очень хорошо, по крайней мере, не таким цветущим, как обычно.

Ким неопределенно хмыкнул в ответ и полез в холодильник. Решив, что сейчас его терпения хватит только на нечто вроде яичницы, парень достал все необходимое и принялся за работу. К тому времени, как все было готово, к кухне стали подползать полуживые тушки оставшихся членов группы – видимо, после того, как Илай с СонХёном ушли спать, остальные еще долго продолжали веселиться. И последствия, как говорится, были на лицо, а, вернее, на лице каждого из пришедших. Только ДонХо выглядел вполне себе довольным жизнью и раздражал своей сверкающей улыбкой умирающих от головной боли окружающих.

Кевин пришел последним – он успел не только принять душ, но и переодеться, порывшись в шкафу, стоящем в комнате, которую оккупировали вчера они с Илаем, и выбрав то, что наиболее подходило его теперешнему настроению, а оно у него после такого пробуждения было почти прекрасным. Почему «почти»? Это все из-за одного человека, стоящего сейчас чуть в стороне от стола, опирающегося спиной о стену и буквально прожигающего взглядом Кима. СонХён никак не мог понять, что лидеру было нужно от репера, и это раздражало и злило, хотя Ву и убеждал всех, да и себя самого, что он просто не умеет злиться.

- Как спалось, КёнДже? – Шин решил нарушить тишину, пока остальные вяло ковырялись в тарелках.
- М-м, отлично. Давно я не расслаблялся так, надо бы как-нибудь повторить, - Эллисон улыбнулся и потянулся, а в конце фразы посмотрел на Кевина и подмигнул ему, отчего тот слегка покраснел и улыбнулся в ответ. – Правда, если некоторые будут чуть меньше пить… Ладно, я пойду в душ. Приятного всем аппетита.

Так и не притронувшись к еде, Илай ушел в ванную, оставляя накаленную атмосферу на кухне, но краем уха репер все же услышал следующий вопрос СуХёна, обращенный уже к вокалисту:

- СонХён-а, а ты видел девушку, которая нравится нашему голубю?

Часть 6.

Если ты нуждаешься в месте, куда сможешь убежать,
Если тебе нужно поплакаться в жилетку,
Я всегда буду твоим другом...

Когда тебе необходимо укрытие от дождя,
Когда тебе необходимо усмирить боль,
Я буду рядом снова и снова,

Когда тебе необходим тот, кто будет любить тебя,
Я здесь…*

Кевин совершенно не знал, что придумать, чтобы лидер ему поверил и, главное, отвязался. И ведь сам Илай должен был как-то узнать о «своей новой девушке», чтобы не попасть впросак, если не в меру любопытный на подобные истории СуХён захочет узнать информацию из, так сказать, первоисточника. Когда СонХён уже было открыл рот, решая на ходу соорудить какую-нибудь историю милого знакомства с очаровательной и скромной девушкой, ситуацию неожиданно спас кстати вернувшийся на кухню КёнДже, сделавший вид, что не слышал прозвучавшего ранее вопроса. Репер пересек небольшое помещение и подошел к холодильнику, чтобы достать бутылку минералки. Сделав небольшой, чисто символический глоток, он убрал воду на место и подошел к совсем притихшему вокалисту.

- Кевин-а, я тут подумал… у нас же не так много времени до сеанса в кино, а ты еще хотел сходить по магазинам… - то, что он говорил дальше, было на английском, так что понял только ДжеСоп, поперхнувшийся от полученной информации чаем и закашлявшийся. – Поэтому почему бы тебе не помочь мне быстро принять душ и снять напряжение, а потом заехать ко мне и нормально позавтракать? – видя, как покраснел от этих слов СонХён, Ким улыбнулся и, как ни в чем не бывало, продолжил на корейском. – Я ведь все еще голодный, да и ты тоже.
- Что это вы на иностранном языке разговариваете? Тут есть, между прочим, и те, кто его не понимает, если вы забыли! – СуХён снова не мог усмирить свое любопытство и заинтересованно посмотрел на ЭйДжея, все еще пребывающего в легком ступоре, пытающегося еще раз осознать и перевести то, что только что услышал – бесполезно: выходило одно и то же, то самое.
- Прости, хён. Просто я не мог подобрать правильных слов, чтобы высказать то, что хотел, на корейском…
- Ты до сих пор слишком слаб в языке, - укоризненно ответил лидер. – И все-таки! Что ты сказал нашему местному ангелочку, что тот цветом лица стал похож на зрелый томат?
- Ничего особенного, - КёнДже одними губами улыбнулся старшему и снова посмотрел на СонХёна, который мог либо испортить все, либо стать его персональным спасителем – именно это мог прочесть Кевин в глазах Илая, что и стало для него определяющим фактором. – Кевин-а…

КёнДже просил, он практически умолял вокалиста согласиться и уйти – это сейчас было лучшим вариантом, тем более сделать это с таким подтекстом – то, что нужно было Киму уже долгое (он и сам сбился со счету) время. Так, чтобы знали все. Так, чтобы Кевину было легче. Так, чтобы легче было и ему самому.

Он, ни в коем случае, не хотел давать ложных надежд – он мог сказать лишь нечто вроде: «Давай попробуем» или «Я попытаюсь», - но ничего не обещал и не хотел обещать. Он действительно знал о чувствах СонХёна, но достаточно долго не мог в них поверить, потому что не понимал, как такому человеку, как Кевин, мог понравиться кто-то вроде него. Да и не до того было как-то – Илай был занят собственными тараканами, пытаясь понять и хоть немного проанализировать свои чувства к СуХёну, а затем их искоренить, но… пока что не судьба. Однако, может, не зря говорят, что клин вышибают клином?

- Я согласен, хён, - глаза Кевина лучились теплотой и щемящей нежностью.

«Я всегда буду поддерживать тебя. Пожалуйста, помни об этом».

- Тогда пошли, - КёнДже аккуратно берет вокалиста за запястье и легко касается ладони, в который раз удивляясь тому, насколько холодные у Кевина руки.

«Словно лед. Хотя нет, лед безжизненный и обманчивый в своей прочности. Лучше фарфор, прекрасный, хрупкий и драгоценный…»

Илаю нравится ощущать своими жесткими, даже немного огрубевшими пальцами нежную, цвета топленого молока кожу, теплеющую от прикосновений. Кажется, он слышит, как быстро-быстро бьется сердце идущего чуть позади СонХёна и как оно пропускает удар, когда КёнДже заводит вокалиста в ванную и закрывает за ними дверь.

- Почему? – единственное, что может сказать сейчас Кевин. Он не осуждает, не злится – просто спрашивает.
- Я не могу так больше, - Илай смотрит на разноцветный узор плитки на стене, избегая взгляда младшего, боясь прочитать в нем немой укор.
- Спасибо, - СонХён улыбается, уже привычно ощущая небольшую боль в груди. Так должно быть, он уверен.
- За что? – Ким совершенно не понимает и в растерянности смотрит на одногруппника: не такой реакции он ожидал, но лучше от этого не становится.
- За то, что сейчас здесь я, а не кто-то другой, за то, что все знаешь, но не смеешься надо мной и не отворачиваешься, за то, что позволяешь любить тебя, - Кевин неуверенно делает шаг, становясь ближе, и теперь их с КёнДже разделяют всего пара десятков сантиметров.

Второй и последний шаг навстречу делает Илай, и они соприкасаются губами, через несколько секунд углубляя поцелуй. Репер пытается отбросить все мысли, сосредоточившись лишь на том, насколько же потрясающие у Кевина губы (и, кажется, это постепенно начинает получаться), а самому СонХёну кажется, что в его голове взрываются сотни фейерверков и петард. Не хочется думать о том, насколько все это правильно или же нет, - в этот момент главное лишь затеряться в водовороте ощущений и чувств.

Поцелуй получается с легкой ноткой горечи.


__________
* перевод строчек из песни Leona Lewis “Here I am”.

Часть 7.

Казалось, все медленно, но верно начало налаживаться и входить в привычное русло. Снова начались упорные тренировки, репетиции и прочие прелести подготовки будущего концертного тура. Но кое-что изменилось, причем настолько, что даже самые невнимательные к подобного рода вещам или просто слишком отстраненные личности не могли этого не заметить. Хун с ЭйДжеем предпочитали делать вид, что ничего не замечают, ДонХо с КиСопом не упускали ни единого шанса сделать весьма тонкий намек или отпустить очередную шутку, а лидер, скрипя зубами, терпел, решив ни во что не вмешиваться до тех пор, пока все это не будет влиять на рабочий процесс и мешать ему.

Что же, собственно говоря, изменилось и появилось? Изменилось отношение, а появились многозначительные взгляды, улыбки, прикосновения и множество фразочек на английском. Кевин наслаждался каждой минутой этого довольно сдержанного потока безумства, цепляясь за остатки здравого смысла и ощущения того, что счастье никогда не длится долго. Именно это чувство, даже скорее предчувствие, и служило той самой отрезвляющей иголочкой, которая колола его каждую ночь перед сном, заставляя сжимать от собственного бессилия кулаки, но на следующий день все равно встречать всех с приклеенной к губам улыбкой. Просто потому, что он ангел…

***

- А-ла-ла-ла-ла-ла-ла жизнь прекрасна!* – в зал буквально вбежал ДжеСоп, сияя от счастья и невольно передавая крупинки своего настроения остальным.
- Что случилось, что ты весь светишься? – СуХён единственный, кто встретил одногруппника со скептицизмом – его день не задался с самого утра, а, значит, как было проверено уже не раз, до самого вечера что-нибудь хоть мало-мальски хорошее вряд ли может произойти.
- Продолжай быть собой, От этого становится намного легче…* - продолжал петь парень, слегка при этом фальшивя.
- Кажется, кто-то подсел на Джейсона Мраза, - Кевин, зашедший в зал следом за репером, улыбнулся.
- Я старался быть холодным, как лед, но твой жар растопил меня…* - никак не унимался ЭйДжей, уже усевшись на пол и принявшись изредка отстукивать ладонями ритм.
- Так! Все наконец-таки в сборе, и, думаю, пора начинать репетицию. КиСоп-а, включи музыку, пожалуйста. Начнем с разминки, - Шин-старший повысил голос, привлекая к себе всеобщее внимание, и встал на свое привычное место.

«Давай сходим куда-нибудь сегодня», - Илай перевел взгляд с экрана на Кевина, сидящего неподалеку и ждущего, когда на него посмотрят.
«Хорошо», - всего лишь одно слово и легкая улыбка самым краешком губ, но СонХён рад и этому, потому что этот вечер он проведет с любимым человеком. Фантазии о том, как все будет, уверенно заползали в голову, сливаясь с другими мыслями, перекрывая их и заставляя обратить все внимание на себя.

Они непременно поужинают в каком-нибудь ресторанчике ближе к окраине города, где бы их не узнали, потом Эллисон предложит проводить Кевина до дома, несомненно сказав при этом, что тот чересчур тощий, щуплый и, вообще, смахивает на девушку, поэтому идти одному Ву было бы весьма неосмотрительно… У своего подъезда СонХён под каким-нибудь дурацким и совершенно неловким предлогом попросит Илая зайти к нему на несколько минут, а потом, когда дверь его квартиры с негромким хлопком закроется, оставляя все ненужное в данный момент позади, старший обязательно будет целовать Кевина, долго и со вкусом, как умеет, СонХён уверен, только он один…

Было много чего еще, и от этого щеки вокалиста покрывались легким румянцем, потому что он действительно не врал на различных программах и шоу – девушки, именно в том плане, у него еще не было, а уж парня тем более. В его мечтах вечер нынешнего дня заканчивался завтрашним утром, когда они с КёнДже готовили бы вместе завтрак – Кевин бы многое отдал за возможность выпить с утра кофе, приготовленный Кимом, а сам бы он наверняка приготовил вкусные бутерброды, которые нравились Илаю…

- Кевин… Кевин! Эй! Вернись к нам, смертным! Земля вызывает! – КиСоп в очередной раз помахал рукой перед глазами СонХёна, и только после этого тот соизволил придти в себя.
- Простите! Я пропустил что-то важное? – парень смущенно посмотрел на остальных.
- Да так, пустяки… Илай-хён женится, и группа распадается, а в остальном все в порядке, - ответил ДонХо, не отрываясь от мобильного телефона – уже несколько минут был перерыв.

От услышанного сам «виновник», то есть Эллисон, чуть не поперхнулся Ред Буллом, неисчерпаемые запасы которого, казалось, были распиханы по всем местам, где репер хоть иногда появлялся, а бедный Кевин чуть не поседел раньше времени, ощутив нечто близкое к сердечному приступу.

- Как женится?! Но ведь… - в данный момент вокалист был похож на рыбу, выброшенную на берег – его рот постоянно открывался-закрывался.
- Вот так! – подхватил не в меру веселый сегодня ДжеСоп. – Угадай, на ком?!

На шокированный и непонимающий взгляд СонХёна последовал незамедлительный ответ от еле сдерживающего так и рвущийся наружу смех Хуна:

- На нашем лидере!!! – тут же раздался уже не сдерживаемый хохот и улюлюканье, а Кевин с облегчением выдохнул, поймав на себе извиняющийся за очередную выходку любимых идиотов взгляд Эллисона.

«Я хочу пойти в небольшой уютный ресторанчик на окраине, ты не против?» - очередное сообщение, и КёнДже уже пишет ответ, в котором, естественно, только одно слово согласия, еще не зная, что поужинать в компании с вокалистом ему сегодня не удастся.


__________
* строчки из песен Jason Mraz.

Часть 8.

Вечером того же дня Кевин никак не может найти себе места, слоняясь тенью по всей квартире. До встречи с Илаем еще около двух часов, а СонХён уже успел принять душ, одеться и собрать необходимые вещи – всего лишь мобильный и кошелек – а теперь совершенно не знает, куда себя деть. Тем более что весь день его не оставляет предчувствие того, что все сорвется и они с КёнДже никуда не пойдут. К этому прибавляются все новые безрадостные мысли, хотя парень и пытается лишний раз себя не накручивать, но получается у него это из рук вон плохо.

В конце концов, не выдержав, вокалист достает из кармана джинсов телефон, решая позвонить реперу.

«Мне просто нужно убедиться, что все хорошо», - оправдывает он себя, выбирая из списков контактов нужный номер.

Гудки длятся дольше обычного – Илай почти никогда не расстается с телефоном и не выключает его, кроме одного-единственного раза, когда лидер и СонХён уехали в Японию с мюзиклом, - и когда терпение почти заканчивается, а вместе с ним исчезает и надежда на ответ, трубку все же снимают, и парень слышит странный шум на другом конце и какое-то оживление.

- Илай? – не так уверенно, как хотелось бы.
- Кевин! Чего звонишь? Что-то случилось? – голос звучит неестественно звонко и бодро, сразу давая понять собеседнику, что Эллисон уже довольно хорошо принял на грудь.
- Я хочу спросить это у тебя. Ты не забыл, что мы встречаемся через полтора часа? Почему ты уже нетрезв? – Ву понимает, что ведет себя, как ворчливая женушка, но не может по-другому, у него просто не получается.

Кусочки мозаики начинают складываться, когда из трубки слышится еще один до боли знакомый голос.

«КёнДже! Голубь американский, иди сюда! Я уже устал ждать!»

И сразу становится ясно. Извиняющийся голос Кима проносится мимо ушей, а в мозгу, кажется, впечатываются короткие гудки, обрывающие связь.

Илай ничего ему не должен, и от этого еще противней: Кевин прекрасно знал, что им пользуются, но, по сути, сам же предложил это. Просто вокалист не мог спокойно смотреть на то, как с каждым днем репер становился все менее разговорчивым, а его состояние все больше приближалось к аморфному.

Сейчас СонХёну не должно быть так плохо, ведь его любимый человек, кажется, наконец счастлив, но боль не заставляет себя ждать, накатывая сильными волнами, словно разбушевавшееся море. Кевин чувствует себя последним дураком, но не может не волноваться о том, что завтра будет с Кимом – станут ли они с лидером ближе или так и останутся в системе параллельных координат.

«Я на самом деле глупец», - горько усмехается парень, а внутри начинает клокотать назревающая истерика. Нужно звонить КиСопу – он поможет…

***

- Зачем ты меня позвал, хён? – спрашивает Илай, особенно выделяя последнее слово.
- Что, члены одной группы уже не могут сходить выпить вместе? – СуХён уже явно нетрезв, потому как его язык начал потихоньку заплетаться.
- Могут, конечно. Просто раньше народу было как-то больше, да и меня ты особенно не звал… - Ким все еще не решается сесть, ожидая от лидера чего угодно. А еще старается не смотреть на пухлые, влажные от выпитого губы, давно ставшие одним из многочисленных фетишей Кима КёнДже: для репера весь СуХён, с головы и до ног – один большой фетиш.
- Не прибедняйся, а лучше сядь и выпей со своим лидером. Я для этого тебя и позвал, - на секунду кажется, что взгляд Шина слишком уж осознанный и трезвый, но через мгновение старший растягивает губы в глупую пьяную улыбку, и мысли исчезают сами собой. Илай любит, когда СуХён улыбается…


Через некоторое время от лидера поступает предложение продолжить веселье где-нибудь в другом месте, где можно найти напитки покрепче, хотя, кажется, что крепче уже некуда – эта парочка настолько пропиталась алкогольными парами, что смело можно сказать, что в их алкоголе крови не обнаружено.

Илай чувствует странную легкость во всем теле, которая уже начинает перебираться и в мозг, избавляя голову от ненужных сейчас мыслей. То, как он поступил с Кевином сегодня, волнует его в самый последний момент, ведь сейчас он рядом с человеком, которого любит уже несколько лет. Мысль, что с ним могут поступить также, совершенно не приходит на ум…

- Я ждал несколько лет, но все никак не представлялось момента… Хотел открыть на какой-нибудь праздник, но все время забывал… - начал СуХён путано объяснять. – В общем, у меня есть небольшая заначка в виде просто супер-классного коллекционного коньяка! Не желаете ли опробовать? – лидер сделал смешной полупоклон и младший ответил довольным кивком и заразительным смехом.

Вскоре Шин уже открывал входную дверь своей квартиры, пропуская затем гостя внутрь и снова поворачивая небольшой ключ внутри.

- Предлагаю начать в спальне – там огромный телевизор, да и места много. К тому же удобно, согласен, КёнДже?

Илаю начало казаться, что он сходит с ума, когда обернувшись, чтобы с удивлением и непониманием посмотреть на СуХёна, репер наткнулся на темный от желания горящий взгляд. Таким он видел лидера только в одной ситуации – когда дело касалось женщин, а именно секса с ними…

Часть 9.

- Я ведь предупреждал тебя, - только и говорит КиСоп, закрывая за собой входную дверь и разуваясь. – Да ты и сам знал, как больно потом будет.
- Я ждал от тебя не этих слов… - чересчур бледный Кевин вышел из гостиной, чтобы встретить одногруппника.
- Не волнуйся, читать нотации не в моем стиле, и к тому же это совершенно бесполезно – что сделано, то сделано. Лучше иди разбери сумки, там «успокоительное» и закуски.

СонХён послушно забирает два пакета и направляется на кухню, его гость тем временем моет руки и заходит в комнату, включает телевизор и достает небольшой раскладной столик. Сегодня Ли решает напиться и напоить Кевина, потому что уж лучше младший будет горланить песни, рассказывать пошлые шуточки и пьяно хихикать, чем сидеть чернее тучи, думая о том, что произошло несколькими часами ранее. Хотя, если быть совсем уж точным, это случилось целых шесть лет назад, когда, тогда еще совсем мальчишка, Ву чуть ли не с первого взгляда влюбился в взбалмошного весельчака и душу любой компании Эллисона Кима. Тогда еще не было никакого Илая, крутого репера, сражающего наповал своей харизмой и потрясающе красивой улыбкой, не было и Кевина, сладкоголосого юноши, похожего на ангела – были просто СонХён и КёнДже, а также много других подростков-трейни, желающих дебютировать. Глупо, конечно, но Кевину всегда казалось, что его встреча с Эллисоном – это судьба, они просто обязаны были пересечься, если не на очередном прослушивании, то где-нибудь на улице, в кафе или магазине – не важно. Может быть, вокалист был прав, кто знает…


- Представляешь? Он забыл. Совершенно забыл о том, что мы должны были пойти в ресторан сегодня. Я так ждал этого, хотел, чтобы мы хорошо провели время, чтобы ему понравилось быть со мной рядом… но ему для счастья нужно совершенно другое – то, что я не в силах ему дать… - несмотря на количество выпитого, Ву говорит довольно связно, длинными и полными предложениями выражая свои мысли и чувства. – Соп-а, скажи, почему все так?
- Просто он не твой человек, но ты до сих пор не желаешь этого замечать. Он и сам неправ – СуХён тоже не даст ему того, что он хочет, потому что Шину это ненужно, ему не нужны такие чувства, такая любовь. Знаешь, прости, но в этой ситуации КёнДже мне жалко даже больше, чем тебя: ты знал, что Илай ничего к тебе не чувствует, он не давал тебе ложную надежду, ничего не обещал. Вы не заходили с ним дальше положенного друзьям, поэтому все можно вернуть в привычное русло. Но то, что происходит сейчас с КёнДже и лидером… может случиться, и, я боюсь, что уже случилось, непоправимое, - КиСоп прикрывает глаза, пытаясь расслабиться, перебирая светлые прядки мягких волос друга. Ли очень сильно переживает за всю группу, потому что та стала для него второй семьей: ему не нравится то, что происходит с ДонХо – все они переживают за самочувствие младшего, так теперь и с этим треугольником «Лидер-репер-вокалист» становится все сложнее, старший буквально чувствует, как эти запутанные отношения образуют узел, затягивающийся все туже. Ничем хорошим это закончится не может, ольджан уверен.

***

- Ты же тоже этого хочешь? Пить и развлекаться, верно? Сегодня мы оторвемся так, как никогда раньше! – СуХён улыбается, в его глазах пляшут черти, предвкушая скорое веселье.

Илай не может вымолвить ни слова, лишь кивает и слегка дергает плечами, словно кукла по команде кукловода. Лидер сейчас выглядит потрясающе.

Происходящее похоже на сон, расплывчатый, смазанный и туманный. КёнДже не понимает, что делает – он лишь инстинктивно следует за старшим, податливо приоткрывая губы и наслаждаясь поцелуями. Мысли давно исчезли: их, кажется, не пустили даже на порог квартиры СуХёна, потому что безумие началось именно там.

Однако с первым толчком алкогольный туман рассеивается, и Эллисона больше не накрывает волнами удовольствия – он перестает чувствовать что-либо вообще, и лишь с каким-то тупым удивлением, словно со стороны, смотрит на то, что происходит на кровати. Киму с каждой секундой все сильнее начинает казаться, что сейчас, в этот самый момент, он предает кого-то очень для него важного, но он никак не может вспомнить хотя бы имя этого человека. И все же КёнДже четко осознает, что это не СуХён – наоборот, то, чем он сейчас занимается с лидером, и есть акт предательства по отношению к другому.

Почему-то Илаю казалось, что Шин имел его целую вечность, и даже когда все закончилось, репер не чувствовал облегчения – только гулкая пустота в теле, в голове, в сердце.

СуХён уснул где-то через полчаса, Эллисон не сомкнул глаз до самого утра. Решив, что так будет проще и легче, около трех ночи он тихо закрыл за собой входную дверь квартиры лидера и вернулся к себе домой.

На календаре в прихожей прошедший день почему-то обведен в кружок, а внизу мелким неразборчивым почерком что-то написано. Парень приглядывается и видит только два слова: «Кевин. Кафе». Осознание приходит сразу, а за ним и чувство вины вместе с чем-то еще, едва различимым и уловимым.

КёнДже Очень надеется, что СонХён не выключил телефон, потому что, начиная с десяти утра, Ким планирует всеми возможными способами просить прощения. Ведь вокалист совершенно не виноват в том, что Илай был последней сволочью, забыв обо всем на свете. Ведь с чужими искренними чувствами так поступать нельзя, потому что Эллисон знает, как бывает больно.

Часть 10.

«Аппарат абонента временно не доступен. Пожалуйста, перезвоните позже», - противный до зубного скрежета механический голос впивается в голову, не желая исчезать даже после нажатой клавиши отбоя, однако Илай не сдается, пытаясь дозвониться до одногруппника уже в который раз. Он должен попросить прощение, и, чем раньше, тем лучше.

Нельзя сказать, что утро для репера U-KISS выдалось добрым – скорее, наоборот, так плохо ему не было уже довольно давно, он, к счастью, даже не может вспомнить, когда именно, потому что обычно он просто не пьет в таких количествах, как это было вчера с СуХёном. СуХён… о нем Эллисону сейчас хотелось думать меньше всего, но мысли, периодически мечась в беспокойной голове, слишком уж часто возвращались к событиям вчерашней ночи, вызывая приступы горечи и стыда, а также боли от того, что все произошло именно так, как должно было: лидер просто взял то, что ему предлагали, не отказываясь и не давая ничего взамен, оставляя после себя лишь жуткую пустоту, от которой хотелось бежать, не оглядываясь. Самым отвратительным было то, что Шина было совершенно не в чем винить – КёнДже с самого начала знал, что этот секс ни к чему хорошему не приведет, и пытался не тешить себя надеждой на возможное сближение с СуХёном после произошедшего.

Было жуткое желание побиться и без того почти не рабочей головой о какую-нибудь твердую поверхность – стену или стол, например, однако Илай мужественно терпел, продолжая варить себе кофе и одновременно пытаясь дозвониться до все еще недоступного абонента.

В конце концов, пара жалких бутербродов была съедена, кофе – выпит, а механический голос в мобильном так и не сменился на длинные гудки, поэтому Эллисон решил действовать более решительно – медленно вдохнув и выдохнув, он нашел в списке контактов тот, на который обычно почти не звонил. Через пару секунд на том конце телефона раздается противная в своей бодрости и чрезмерной «мимимишности» песенка популярного гёрлс-бэнда, заставляющая пожалеть о том, что выпитой была лишь одна таблетка от похмелья, да и та, видимо, еще не начала действовать.

- С каких пор ты в смертники заделался, КёнДже? Я уверен, что все, даже самые ранние пташки еще спят! – наконец реперу ответили, хотя вряд ли рявканье заплетающимся языком, смогшим, однако, прочитать это недоприветствие на скорость, которой сам Илай мог бы позавидовать, можно назвать нормальным ответом.
- И тебе доброго утречка, КиСопи-хён. Судя по голосу и общему состоянию, вчерашний вечер, плавно перешедший в ночь, не прошел зря…
- Почему-то мне кажется, что ты вчера тоже не плюшками с лидером баловался, - эта подначка заставила Эллисона сморщиться: слишком уж умный ольджан был, как всегда, прав.
- Давай оставим эту тему на какое-нибудь более удачное время, например, следующее столетие, - на другом конце фыркнули. – Лучше скажи, может, знаешь, где СонХён? Я не могу дозвониться ему все утро – телефон выключен.
- Блин, и почему я тоже не додумался его отключить?! Сейчас бы сладко спал, а не с тобой трепался. Айщ! – Илай был уверен, что КиСоп в этот момент стукнул себя ладонью по лбу, а после поморщился. – Короче, здесь твое чудо, очередной сон видит, подушку слюнями пачкая… А, нет, он, кажется, просыпаться начинает… Жуть! Я и не знал, что он так стонать может…
- Хён, вы у Кевина или у тебя дома? Я приеду, я должен поговорить с СонХёном и извиниться…
- Да уж, извиниться ты действительно должен! Он, между прочим, вчера напился до чертиков по твоей вине! Вы оба такие глупые!
- Так где вы, хён? – Эллисон прикусил губу, понимая, что старший в курсе всего, что происходит.
- У СонХёна. Чтобы через полчаса ты был на пороге его квартиры, а пока я приведу это чудовище в надлежащий вид, чтобы он снова превратился в милого хихикающего ангелочка из жуткого чудовища с опухшим лицом, - Соп скептически осматривал еще не проснувшегося до конца вокалиста, определяя свой предстоящий фронт работ на ближайшие полчаса. – А вообще, приходи через сорок минут – раньше я точно не справлюсь…
- Хён, спасибо тебе! – настроение КёнДже медленно, но верно продолжало улучшаться, и уже присутствовала уверенность в том, что Кевин непременно простит непутевого друга, ведь младший такой добрый и понимающий.
- Но если ты еще раз доведешь его до такого состояния своими поступками, я лично оторву тебе все, что мешает думать головой. Андерстанд? – последнее было сказано с жутким акцентом, однако не менее угрожающе, чем предыдущая фраза.
- Нэ, хён! Еще раз спасибо! Я буду через сорок минут!

После этого связь прервалась.

Часть 11.

- Кевин-а, извини. Я просто забыл, что мы должны были встретиться вчера… Нет! Черт возьми, это так глупо! Будто я первоклассник, извиняющийся за несделанную домашку! – Илай запустил пятерню в волосы, в очередной раз растрепав их, и продолжил беспокойно наворачивать круги по комнате, пытаясь придумать, что сказать СонХёну при встрече.

У него оставалось еще немного времени, чтобы привести себя в порядок, внешний и внутренний, чем он и пытался заниматься. Выходило, правда, из рук вон плохо, но КёнДже не оставлял надежды на чудо. В конце концов, решив, что подходящие слова придут ему в голову в нужный момент, репер пару раз глубоко вдохнул-выдохнул, напоследок глянул на себя в зеркало и вышел из квартиры, запирая дверь на ключ.

До дома Кевина идти было относительно недалеко – около семи минут – пара кварталов быстрым шагом. Проходя по знакомым улицам, Эллисон смотрел по сторонам, но ничего не видел, потому что был слишком погружен в предстоящий разговор с другом и все разномастные вывески сливались для парня в одно большое и длинное яркое пятно. Однако кое-что все же привлекло внимание Кима: из тягостных дум Илая вывел приятный запах свежезаваренного клубничного чая – такой чай делают только в одном небольшом кафе Сеула, потому что рецепт этого напитка придумала семья хозяина этого уютного кафе около тридцати лет назад. КёнДже любит этот чай возможно даже больше пресловутого Ред Булла, но, что играет в данный момент огромную роль, его просто обожает СонХён. Именно поэтому Эллисон, не медля, тянет на себя легко поддающуюся стеклянную дверь и слышит над головой звонкие переливы трех колокольчиков, сообщающих хозяину о новом посетителе. Внутри чайной, как обычно, приглушен свет и царит приятный полумрак, располагающий к долгой, обстоятельной беседе за одним из столиков. Необходимо отметить также одну из основных, если не самую главную особенность этого заведения – потрясающий аромат ягод и трав, из которых здесь делают все напитки, а из клубники, черники, вишни и клюквы – еще и очень вкусный домашний пирог.

На звон колокольчика из маленькой комнатушки за стойкой вышел невысокий приятный немолодой мужчина и, увидев КёнДже, улыбнулся:

- Добрый день. Вы сегодня пришли без своего друга, все в порядке? – Эллисон и Кевин были частыми гостями этой чайной, несмотря на постоянные репетиции и туры, поэтому ее хозяин знал их и помнил их предпочтения, а также то, что они всегда заглядывали к нему вместе или СонХён приходил ненадолго один, чтобы взять себе и Илаю чая. А вот сам репер сюда в одиночку еще никогда не приходил.
- Здравствуйте, - КёнДже вежливо поклонился. – С ним все хорошо, спасибо за заботу. Я как раз шел к нему, но решил зайти к Вам, чтобы купить его любимый пирог и чай. Только мне нужно быть у его дома уже через десять минут…
- Чай уже заваривается, а пирог моя жена испекла полчаса назад, так что Вам, молодой человек, повезло, - мужчина снова улыбнулся, затем приоткрыл дверь в небольшую комнатушку, из которой до этого вышел, и попросил свою жену упаковать два больших куска пирога. На возражение Эллисона о том, что он хотел взять только один кусок, хозяин кафе лишь покачал головой. – Вам предстоит долгий разговор, поэтому лучше и Вам самому подкрепиться.

Через пару минут перед удивленным парнем поставили небольшую сумку, в которой лежал пирог в картонной коробочке и стояло три картонных стакана с чаем – два клубничных и один вишневый.

- Думаю, ваш друг сейчас не один, и его гость пока не собирается уходить, поэтому лучше прихватить одну порцию чая про запас. Не волнуйтесь, это за счет заведения.

Все еще пребывая в состоянии легкого шока, КёнДже рассчитался, взял сумку и, поклонившись на автомате, направился к выходу. Однако репер был остановлен последней фразой мужчины, после которой тот вновь скрылся за небольшой дверцей кухни:

- Просто будьте честны и откровенны – это единственный ключ к сердцу дорогого Вам человека.


Илай добрался до дома Кевина вовремя и уже стоял у порога квартиры своего друга, не решаясь нажать на звонок. В конце концов, подумав, что КиСоп будет убивать его долго и мучительно, если он простоит здесь еще хотя бы пару минут, Эллисон все же дотронулся до кнопочки, и за дверью послышалась мелодия. Через несколько мгновений к двери подошли и, не посмотрев в глазок, открыли. На пороге стоял слегка помятый и все еще не до конца отошедший ото сна СонХён, на котором были милая домашняя футболка с широким вырезом и немного стершимся смешным рисунком большого бегемота, черные, немного зауженные бриджи и разноцветные веселые носки. КёнДже чуть было не рассмеялся в голос – если так Кевин выглядел после того, как над ним потрудился ольджан, то что же творилось с бедным вокалистом до этого? Или у КиСопа просто немного странное чувство стиля (или юмора)? Хотя главной своей цели Соп все же добился: глядя на такого хрупкого и милого младшего, Эллисон ощущал еще бОльшие муки совести за свой вчерашний поступок, чем ранее, а еще СонХёна очень сильно захотелось обнять и прижать к себе, укрывая от всего мира…

Все романтично-сопливые мысли Илая были разбиты вышедшим в коридор Ли и его фразой:

- Ну чё ты встал на пороге? Заходи и располагайся, дитя мое. И дверь закрой, а то ребенка простудишь, - с этими словами старший отправился на кухню, противно громко шаркая тапочками. Определенно, это было специально.

Часть 12.

Определенно, это было похоже на одну из сцен какой-нибудь среднестатистической романтической комедии, где главная героиня, этакая милая дурочка, чувствует жуткое смятение рядом с красавчиком-главным героем и совершенно не знает, что сделать, чтобы это смятение хоть немного побороть. Однако сложившая ситуация ну никак романтикой не отдавала: действие происходило на небольшой кухоньке обычной многоэтажки, а в «кадре» вместо очаровательной парочки присутствовали три парня, пытавшиеся пить чай. Вернее, чай из них троих пил только один – КиСоп, причем делал он это с таким удовольствием и старанием, что его прихлебывание и причмокивание прекрасно разбавляло довольно напряженную тишину всей квартиры. Кусочек торта на тарелки Ли исчезал с завидной скоростью…

- Ну, и долго вы будете молчать? Я уже весь чай выпил, а вы все мнетесь и трясетесь, как школьники на первом свидании! – старший недовольно поставил пустой картонный стаканчик на стол. – СонХён-а, пей чай, а то остынет, и тортик кушай - вкусный, - продолжил он, словно заботливая мамочка, пододвигая парню оставшийся кусок кондитерского изделия.

Кевин опустил голову ниже, испытывая огромную неловкость от происходящего и стараясь не встречаться с сидящим напротив Илаем. Тот, к слову, тоже чувствовал себя не в своей тарелке, потому что совершенно не представлял, что нужно сказать, а КиСоп, следящий за всем, будто заправская сваха, только подливал масла в огонь и совсем не способствовал душевному разговору.

Около двадцати минут прошло в непонятной обстановке: двое младших усиленно делали вид, что пьют чай, который все, почему-то, не кончался, а старший с умным видом кивал, кое-что отмечая для себя, и то и дело косил глазами то на одного, то на другого, пытаясь что-то, видимо, вычислить. Наверное, ему это удалось, потому что по истечении определенного времени (двадцати двух минут и семи секунд, если быть точным) он решительно встал из-за стола и направился в коридор, где обулся, нацепил куртку и, схватив с полки ключи, крикнул:

- У вас есть три часа на выяснение отношений и бурное примирение. До тех пор, пока я не вернусь, вы отсюда не выйдите. Бай-бай, голубки! – КиСоп уже почти закрыл за собой дверь, но не сдержался и, просунув голову обратно в квартиру, довольно громко, так, чтобы его точно услышали и поняли, добавил. – Надеюсь, ты помнишь, что я сказал тебе по телефону, Ким КёнДже. Только попробуй накосячить, и я оторву тебе твою харизму! Вот теперь точно пока, мальчики! Не скучайте!

Далее следовал очень странный звук, отдаленно напоминающий чмок, а затем дверь закрылась.


- Кевин, я…
- Илай…

Оба начали одновременно и неловко улыбнулись, не решаясь продолжить.

- Давай, ты первый, - предложил репер, рассчитывая на то, что СонХён скажет все, что думает о нем, о том, какой КёнДже безответственный дурак и хреновый друг и т.п. по известному списку, а Киму потом будет немного проще извиниться. Хотя, конечно, просто не бывает никогда.

Вокалист замялся, но все-таки решился быть первым, кто начнет разговор:

- Я хотел сказать, что все в порядке. Я все понимаю, к тому же у нас не те отношения, при которых я могу на что-то рассчитывать и тем более что-то требовать, поэтому не нужно извиняться. К тому же я знаю, что тебе не безразличен СуХён-хён, и это естественно – проводить время с тем, кто тебе важен и дорог, так что… - СонХён встал из-за стола, аккуратно собрал всю посуду, оставив лишь стаканчик Илая, потому что тот держал его в руках, и положил два блюдца в раковину, а два пустых стакана – в мусорное ведро. Затем принялся мыть посуду, оставшуюся еще с довольно позднего завтрака. – Все действительно нормально, хён.

Это противное и совершенно не уместное в их с Кевином общении слово «хён» резануло по ушам, и КёнДже тоже поднялся со своего места, захватив стакан с недопитым чаем и подойдя вплотную к СонХёну, стоявшему к нему спиной, поставил стакан на столешницу рядом с раковиной, после обнимая худого Ву, от чего тот вздрогнул, не ожидав подобного.

Говорить что-то было бессмысленно, потому что в данный момент любое слово значило не больше пустого звука, поэтому Эллисон безмолвно прижал к себе вокалиста и уткнулся носом ему в затылок. От Кевина, как всегда, приятно пахло чем-то необычно сладовато-кислым, будто клюкву или лимон опустили в сахар. Илай улыбнулся, чувствуя, что СонХён не сопротивляется, а немного отклоняется назад, прижимаясь в ответ.

У них было еще примерно два с половиной часа.


Но кто же знал, что КиСоп совершенно не планировал возвращаться сегодня…

запись создана: 26.06.2013 в 23:55

@музыка: U-KISS - Dora Dora

@темы: Eli, фанфик, Hime-Princess, SooLi, U-KISS

---

Я никогда не замечала этого... Стихи.

Я должна была написать сочинение, а получилось это... В общем, как-то так.

Я никогда не замечала этого –
Что небо – синее, а солнце – яркое,
Я не считала дни свои рассветами,
Я не считала их судьбы подарками.

Не говорите мне, что это правильно,
Что вещи эти слишком очевидные.
Я на детей смотрю, и сердцу завидно,
Что зрят они от глаз сокрытое.

Душа их чистая, незамутненная
Пороками злобного общества…
Я улыбаюсь, окрыленная,
На миг простившись с одиночеством.

***
По тротуару, толкая встреченных,
Спешим, незрячие, мы по делам,
Мужчины громко спорят о женщинах,
Расхваливая и критикуя различных дам.

А женщины, строгие, часто стройные –
Такие, что хочется подкормить,
Тоже ведут беседы фривольные,
Размышляя, что, где и почем купить.

Среди суматохи и спешки бешеной,
Слившейся в череду бесконечных дней,
Никто – ни один, за язык подвешенный,
Не может увидеть ярких огней:

Не мутные, бледно-унылые сгусточки,
Желтых, флуоресцентных ламп,
Освещающих все переулочки,
Будто сделанные под один штамп…

Многие люди увидеть не могут,
Превратив свою жизнь в серо-будние дни,
То, что раньше было аксиомой –
Маленькие-большие звезды-огни.

@музыка: LEDApple - Bad Boys

@темы: стихи, Hime-Princess

---

Как же давно я сюда не заходила! Совершенно ни на что не хватает времени - только учеба-учеба-еда-учеба-сон, и это еще не самый плохой вариант... Давление растет с каждым днем, кажется, скоро я буду на самом деле ощущать тяжесть на своих плечах, а синяками и мешками под глазами я уже могу соперничать с пандой Тао ><

*спатьспатьспатьспатьспать*

За тот промежуток времени, что я не писала здесь, я успела также съездить на два мюзикла Правда, если от "Моцарта" я была в полном восторге, несмотря на то, что он был на французском, и я ни слова не понимала, то "Нотр-Дам де Пари" не спас даже англ. язык (т_т). Многое так и не было понято, а также на протяжении всей постановки я ощущала затянутость действий - постоянно хотелось "перемотать" вперед, чтобы уже перестать слушать один и тот же припев в 100500 раз, без куплетов или каких-либо других переходов... В общем, раз на раз не приходится, как говорится.

А вообще, хочется уже праздников, чтобы и отдохнуть, и хоть немного себя порадовать.

@музыка: Jung Joon Young – Bed Of Roses (by Bon Jovi)

@темы: Hime-Princess, Every day I..., U-KISS

---

Happy Birthday, U-KISS!

В Корее уже 28-ое, а это значит, что ровно пять лет назад на сцену впервые вышла потрясающая и единственная в своем роде группа - U-KISS! Жаль, что я узнала об этой группе всего два года назад и уже в новом составе. Я уже писала, что не хочу причислять себя ни к одному из фэндомов, однако, если и говорить об этом, то KISSME мне кажутся самыми близкими по духу...

Мальчикам, конечно, хотелось бы пожелать поменьше травм и неудач, больше номинаций и наград, потому что они действительно достойны этого! А также чтобы их песни становились настоящими хитами, альбомы успешно продавались, и видео набирали большое количество просмотров!

Happy Anniversary! U-KISS & KISSME Saranghae!!!

@музыка: U-KISS - Neverland

@настроение: праздничное^^

@темы: Hime-Princess, U-KISS

---

"10 Заповедей". Фик

Все-таки, я решила выложить этот фанфик сюда, хоть он и довольно большой (да, для меня 50 страниц - это много^^) Буду выставлять по частям каждый раз, как будет свободное время. Hope, you'll enjoy it

Название: 10 Заповедей
Персонажи: Рёда, КаТ-ТУН, Тегоши
Рейтинг: R
Жанры: повседневность, драма, AU
Предупреждение: МПРЕГ

Заповедь 1. "Не прелюбодействуй". Часть 1.

Все агентство обсуждало очередную победу Нишикидо по завоеванию женского пола: очередная «девушка на одну ночь» оказалась довольно настойчивой и никак не желала понять, что Рё не собирался заводить отношения, тем более подобным образом…

- И вообще, секс – не повод для знакомства! – вокруг кансайца уже собрался кружок, послушать новую байку хотелось многим, особенно с комментариями самого острого языка в агентстве.

- Да, Рё, ты никогда не задумывался о том, что чувствуют несчастные, охмуренные и брошенные тобой женщины, - голос Йокоямы звучал осуждающе, но блеск глаз выдавал его веселость. – Не думаешь, что когда-нибудь подобное может произойти и с тобой?

- Какая девушка решит выпроводить меня из постели?! Они же все только и просят о продолжении… - Нишикидо даже фыркнул от самодовольства, а его задранный кверху подбородок доставал уже чуть ли не до потолка.

- Почему обязательно девушка?.. – тихого бормотания Казуи, проходящего мимо компании, никто не услышал.


- Черти что происходит – все сидят, балду пинают, будто танцы уже выучены, а песни записаны! – Каменаши вернулся в гримерку КаТ-ТУН, полный негодования.
- Каме, ну не каждый же такая пчелка-труженица, как ты! – Тагучи даже не думал отрываться от очередного уровня «Супер Марио», и Коки его полностью поддерживал, умудрившись развалиться на диване в позе звезды и пытаясь уснуть под бормотание Мару, читающего какую-то заумную книжку и периодически делающего в ней пометки, комментируя их вслух.

Дверь была буквально снесена ворвавшимся через нее мини-торнадо в лице Татсуи, находящегося не в самом лучшем расположении духа. Одногруппники только и успели увидеть, как он, побросав свои вещи в спортивную сумку и закинув ее на плечо, таким же вихрем унес прочь, буркнув, не обернувшись: «Я в зал».

- Что это с ним? – Джунно даже отвлекся от преодоления очередного препятствия, поставив игру на паузу и подняв голову.
- Кажется, он тоже услышал новую историю Нишикидо… - Казуя многозначительно покачал головой.
- И все-то ты знаешь, Черепашка!
- Работа у меня такая, Коки. Нервная очень, кстати.


Вот уже полчаса Уеда мутузил бедную грушу, представляя на ее месте одного-единственного, но такого ненавистного в этот момент человека, плюющего на чужие чувства, ни во что их не ставящего. Татсуя даже не заметил, как оказался в зале не один, только знакомый голос, звучащий в этот раз довольно робко, вывел его из забытья:

- Ано, Уеда-сан, можно?
- Юя, к чему эта официальность? Ты не намного меня младше. Конечно, проходи, - Тат-чан сошел с ринга, вытирая пот с лица небольшим полотенцем и с благодарностью принимая из рук юноши бутылку с водой.
- Тогда как мне Вас называть? – это было так не похоже на Тегоши, обычно немного нагловатый и капризный, сегодня он казался застенчивым и нерешительным.
- Как все: «Тат-чан» - так будет проще всего, - наполовину опустошенная бутылка приземлилась на скамейку, а язык Уеды прошелся по губам, собирая последние капельки живительной влаги.
- Хорошо! Тат…-чан, - все также неловко произнес Юя, а потом радостно, будто ему дали конфету, повторил, уже гораздо звонче: - Тат-чан!
Татсуя улыбнулся и присел на край лавочки, откинув голову и жестом приглашая Тегоши сесть рядом.
- Ты что-то хотел, Юя?
- Нет, то есть, да. Просто Каменаши-сан, попросил меня найти Вас… то есть, тебя, - юноша тут же поправился под внимательным взглядом Уеды. – Он просил передать, чтобы ты включил телефон и еще, что завтра репетиция начнется на два часа раньше.
- Ты уже обедал? – Татсуя все также пристально смотрел на Тегоши.
- Э… Когда ты об этом напомнил… Я даже не завтракал, - желудок Юи согласно заурчал.
- Тогда пошли. На сегодня с тренировками я закончил.

Уеда улыбнулся и принялся собирать вещи. Затем он быстро принял душ, переоделся и позвал Тегоши за собой. Они отправились в одно из тихих и поэтому любимых местечек Татсуи – маленький, но уютный ресторанчик неподалеку от парка, где также обожал гулять Уеда.

- Все так вкусно! И кажется, приготовлено с любовью! – Юя просто сиял, как лампочка, излучая радость и счастье. И дело было не просто в угощеньях…
- Я знаю здешнего повара – отличный парень и готовит действительно с душой, очень любит свою работу, - улыбка Тат-чана была натянутой – он все еще думал о том, что услышал около часа назад, даже болтовня Тегоши не могла отвлечь его от этих мыслей.

Будто сквозь пелену, до него доносился голос юноши, на все вопросы он отвечал автоматически, не пытаясь вникнуть в то, о чем идет речь.

Общение не помогло. Значит, вариант второй: нужно попробовать забыться. Следующий пункт назначения: бар. Цель: напиться до беспамятства. Действуй, Тат-чан!

Заповедь 1. "Не прелюбодействуй". Часть 2.

В баре, как обычно, было полно народу, поэтому затеряться в толпе и не быть узнанным не составило труда. Татсуя выпил уже неизвестно, какую по счету рюмку с горячительным напитком, и теперь нетрезвым взглядом смотрел мимо танцпола, на бар, где в этот момент, потягивая нечто, похожее на виски, сидел его персональный кошмар – Нишикидо Рё. Почему он находился именно здесь, хотя его любимым заведением был бар в паре кварталов отсюда, оставалось загадкой, решение которой, впрочем, не имело для Уеды никакого смысла.

Все происходит не просто так…

Чуть не уронив рюмку и еле-еле разобравшись в запутавшихся ногах, Тат-чан все-таки встал с насиженного места и решил пойти к кансайцу. Почему, история, опять же, умалчивает. Скорее всего, алкоголь прибавил смелости, а, может, и глупости, и Татсуя решил расставить все по местам. Как бы из этого не получился бардак…

- Что ты тут делаешь? Разве по плану у тебя не должно быть сейчас очередного потрясающего секса с одной из самых красивых куколок города? Здесь ты вряд ли найдешь кого-нибудь, хотя бы отдаленно напоминающего одну из них, - эту тираду Уеда произнес, почти не сбиваясь, на одном дыхании, но язык, все же, немного подвел, отчего получилось не гордо и независимо, а немного жалко.
- Ты прав, но сегодня я решил немного поменять планы – рутина утомляет. Так что у меня сегодня новая цель, и, поверь, она сильно отличается от всех предыдущих… - Рё усмехнулся, смотря Татсуе прямо в глаза.
- И кто же это, если не секрет? – Тат-чан пьяно улыбнулся, хотя в душе все горело и далеко не из-за выпитого алкоголя. – Надеюсь, ты не стал зоофилом?
- Тогда мы бы встретились в зоопарке и при немного других обстоятельствах. Хотя, знаешь, Химэ, я готов стать даже зоофилом, чтобы заполучить одного милого кролика.
- Неужели он сегодня придет сюда?
- Лучше – он уже здесь… - затуманенный спиртным мозг Татсуи не сразу сообразил, что произошло, но, когда молодой человек почувствовал на языке вкус виски, а на своих губах – губы Нишикидо, было поздно о чем-то думать.

Слишком сильным был соблазн, слишком высоко висел вдруг сорвавшийся прямо в руки запретный плод – не возможно было остановиться и отступить. Первая из Заповедей Божьих была нарушена, еще одна душа познала вкус греха…



Утро встретило Татсую ярким солнцем, готовым с садистским наслаждением ослеплять всех и вся, и головной болью, что, пожалуй, было даже неприятнее разыгравшегося светила. Память вернулась лишь в тот момент, когда Уеда, оглядевшись, увидел смятую простынь и сбитое одеяло. Сильная боль в пояснице отвлекала от нормального течения мыслей, если, конечно, в этом состоянии оно еще было возможным. Несколько небольших, уже засохших за ночь темно-красных капелек заставили зажмуриться и закусить губу: ему понравилось то, что было, но лишь под конец – Рё был не очень-то нежен, раньше имея дело исключительно с женщинами. Более того, Татсуя даже не хочет себя обнадеживать: Нишикидо и остался любителем слабого пола, как «каждый нормальный мужчина», о чем не преминул известить Уеду почти сразу после секса. И поспешил уйти, как только докурил вторую сигарету…

Татсуя чувствовал себя одной большой болевой точкой: ныло и горело все, и внутри, и снаружи. Чтобы хоть как-то унять эту боль, Тат-чан попытался свернуться на кровати в клубочек, но стало лишь хуже – помимо боли пришли обреченность и нежелание что-либо делать, даже дышать.

Пришлось все же побороть себя и пойти в агентство – репетиции еще никто не отменял. Уеда, не раз познавший все «прелести» похмельного синдрома, предполагал, что бывает хуже, чем просто головная боль и чрезмерный шум в ушах, но он совершенно не был готов увидеть все бывшее содержимое своего немаленького желудка в туалете. Кое-как добежав до волшебной комнаты, он почти сразу распрощался со вчерашним ужином, обедом и, кажется, даже завтраком.

Умывшись, Татсуя взглянул в зеркало и тут же пожалел об этом: слишком бледное лицо и контрастно черные глаза – вроде, он не так уж много и выпил, чтобы последствия были такими. Странно, но ничего не поделаешь.
Выпив таблетку от головы и наскоро одевшись, Уеда отправился на репетицию.

«Благо, что не проспал», - подумал молодой человек, входя в здание агентства.

- Тат-чан, что случилось? Ты неважно выглядишь, - к нему подбегает встревоженный Тегоши.
- Юя, ты чего вдруг? Со мной все в порядке, - странно чувствовать заботу того, с кем общаешься только второй день.
- Я… я просто… - юноша замялся. – Я проходил мимо, но увидел тебя. Ты плохо выглядишь, что-то произошло?
- Нет, все действительно хорошо, я лишь немного не выспался, - Татсуя снова нацепил улыбку, хотя это больше напоминало гримасу человека, мучающегося от зубной боли. – Кстати, тебе бы тоже не помешало иногда отдыхать: еще чуть-чуть и мешки под твоими глазами смогут смело соперничать с моими!
- Неправда! – Юя смешно топнул ногой. – Я не выгляжу так плохо!
- А я, значит, выгляжу? Хотя да, ты прав – сегодня у меня, определенно, не самый лучший вид…
- Ничего! Нужно только приложить к глазам что-нибудь холодное, кажется… Я принесу влажную тряпочку тебе в гримерку!
- Ни к чему, Юя, я и сам могу… - это Уеда кричал уже вдогонку юноше, но тот лишь на пару секунд повернул голову, улыбнулся и побежал дальше.

«Что творится с этим парнем?» - по пути в гримерную своей группы думал Татсуя, правда, упрямо заявляющая о себе головная боль не давала спокойно это делать.

- Ты?! Что ты здесь делаешь? – Тат-чан, повернув за угол, чуть не врезался в Нишикидо, стоящего рядом с дверью.
- И тебе привет, Химэ. Просто хотел удостовериться, что о нашей маленькой тайне никто не узнает.
- Не волнуйся об этом! Я еще не выжил из ума, чтобы рассказывать кому-нибудь о таком! – прошипел Уеда.
- Молодец, хороший мальчик, - Рё ухмыльнулся. – Кстати, неважно выглядишь, неужто не спал всю ночь?
- Если бы ты остался, то знал бы ответ на этот вопрос, - не произнеся больше ни слова, Татсуя открыл дверь и вошел в комнату.
- Охаё, Тат-чан! Что-то произошло? Ты такой бледный! – Мару решил начать допрос.
- Еще один, - буркнул Уеда но так, чтобы его не услышали. – Охаё! Все хорошо, Юичи, не волнуйся.
-Татсуя, тебе тут кто-то записку оставил. Мы не читали, ты не думай! Хотя очень хотелось узнать, кто же на этот раз решил признаться тебе в любви, - честно признался Коки, протягивая бумагу.
- Спасибо. – Тат-чан развернул письмо и принялся читать. В тот же момент ему стало не по себе – думаю, каждый почувствовал бы себя нехорошо, прочитав подобное послание, адресованное именно ему:

«Я знаю твой маленький секрет. Будь готов заплатить за него…»

Заповедь 2. "Не упоминай имя Божие всуе". Часть 1

Заповедь 2. "Не упоминай имя Божие всуе". Часть 1
- Что там, что там?! – Коки пытался заглянуть через плечо Татсуи, но тот быстро сложил листок и спрятал его в карман, затем повернулся к одногруппникам, натягивая "смущенную" улыбку.
- Да так, один поклонник…
- "Поклонник"? Не "поклонница"? – Мару зацепился за это слово, пристально рассматривая лицо Уеппи.
- Ну да, это не так уж и странно в наше время, - полувопросительно ответил Уеда, надеясь, что допрос на этом закончится.
Однако Юичи явно хотел спросить что-то, еще, но его прервал звук открывшейся двери и возглас: "Тат-чан!"
- Тат-чан, я принес мокрую салфетку, приложи, пожалуйста!
- Тегоши?! – пятеро молодых людей повернули голову в сторону говорящего.
- Спасибо, Юя, сейчас приложу, - Татсуя принял из рук улыбающегося чуда бумагу и слегка провел ей сначала под одним глазом, затем под другим, после снова вернулся к первому.
- Надеюсь, что это поможет! Кстати, Тат-чан, ты сегодня свободен? Недели две назад недалеко открыли кафе, мне Массу рассказывал, сказал, что ему там очень понравилось. Я бы тоже хотел сходить, но только не с кем… Составишь компанию?
- Мне кажется, или ты приглашаешь меня на свидание? – Уеда засмеялся. – В любом случае, я согласен – все равно нет никаких планов на вечер, так почему бы не пойти?! Если уж главный обжора агентства остался доволен, значит, готовят там действительно хорошо!
- Ура-ура! Я подойду после репетиции! – Тего с широкой улыбкой, способной ослепить любого, выпорхнул за дверь, оставляя позади себя тишину и удивленные взгляды. И это еще мягко сказано…
- Что это сейчас было? – все с непониманием смотрели на Татсую, ожидая объяснений.
- "Тат-чан"? Он назвал тебя "Тат-чан"?! Я не знал, что вы настолько близки, - Джунно обиженно выпятил губу.
- А что такого? Многие меня так называют, - ответил Уеда, одним глазом смотря на Тагучи, второй был закрыт салфеткой. – И вообще! Не хочу ничего комментировать!
- Боже, какие мы загадочные, даже друзьям ничего не можешь рассказать! И с запиской то же!
- Вы одногруппники… - последнее, что произнес Татсуя, прежде чем дверь за ним с шумом закрылась.
- У него что-то случилось, поэтому он такой, - Казуя пытался хоть как-то оправдать Уеду, но и ему было неприятно от того, что тот сказал.
"Одногруппники… как будто мы только что образованная группа незнакомцев, а не прошли вместе многое, далеко не самое приятное…"
Татсуе было стыдно за свои слова. Едва выйдя за приделы комнаты отдыха КаТ-ТУН, он хотел было вернуться обратно и извиниться, но врожденная гордость, совершенно не нужная в данной ситуации, взяла верх, и Уеда, сунув сжавшиеся в кулаки руки в карманы безразмерного кардигана, пошел от двери прочь, перед этим, правда, хорошенько приложившись об нее ногой.

Неделя прошла быстро: в нескончаемых репетициях и прогонах время летит незаметно. И вот настал долгожданный выходной, который каждый из джоннисов хотел провести по-своему, однако один из пунктов их грандиозных планов у всех совпадал: поспать хотя бы до одиннадцати утра.
Уеда, не отличаясь особой изобретательностью, также решил придерживаться такого распорядка, однако злодейка-судьба наглым образом вторглась в его личное пространство и перемешала ему все карты: в семь утра он проснулся от противной тянущей боли внизу живота. Думая, что мог потянуть какую-нибудь мышцу во время сна, Тат-чан улегся поудобнее, повернувшись на другой бок и положив руку под подушку, попытался снова уснуть, но ничего не вышло – боль только усилилась. Поняв, что просто так она вряд ли пройдет, и потеряв надежду на продолжение прерванного сна, Татсуя встал с кровати и отправился на кухню за таблеткой. Ничем не прикрытая собственная нагота его ничуть не смущала, тем более, он был дома один и спокойно мог позволить себе подобное.
Вернувшись в спальню и уже забираясь обратно под теплое одеяло, Уеда обнаружил небольшое темно-розовое пятно на белоснежной простыне и застыл, не понимая, откуда на кровати взялась кровь. Не придумав ничего лучше, чем поменять постельное белье, Тат-чан, сонливость которого совсем прошла, затем оделся и решил позавтракать. Кофе категорически не хотелось, хотя обычно Татсуя не мог представить себе нормального утра без него. Вместо этого организм требовал чаю, а глаза сами остановились на сахарнице. В итоге, через несколько минут на кухне начали витать аромат фруктового чая и запах рыбы, которую Тат-чан выудил из недр холодильника, пожелав использовать ее вместо вдруг приевшихся бутербродов.
День начался не совсем удачно, но к обеду, казалось, все наладилось: переменчивая погода заставляла отказаться от лишних прогулок по улице и посвятить всего себя чтению книг при неярком свете маленькой "пузатой" лампы, устроившись поудобней в кресле и укрывшись пледом.
И все же покой певца-боксера был нарушен, когда в дверь позвонили. Погрузившись в захватывающий сюжет, представленный на немного выцветших страницах любимой книги, которую Татсуя перечитывал уже не первый раз, он сначала не заметил этого, но назойливая трель звонка повторилась, отвлекая от чтения и прогоняя созданные в воображении образы. Пришлось подняться и пойти в коридор.
Какого же было удивление молодого человека, когда, подойдя к двери и открыв ее, он не обнаружил за ней никого, лишь на небольшом коврике с надписью «Welcome!» лежал свернутый листок. Плохое предчувствие, не покидавшее его все время с момента первого послания, усилилось, стоило прочесть письмо без отправителя и обратного адреса:
"Ты такой беспомощный. Я хочу видеть твои слезы. Покажи мне их…"

Заповедь 2. "Не упоминай имя Божие всуе". Часть 2

Заповедь 2. "Не упоминай имя Божие всуе". Часть 2
Сжав бумагу в руке, Татсуя побежал по лестнице вниз, думая, что еще может догнать того, кто оставил эту записку, но, даже выбежав из дома, он не обнаружил никого – улица была совсем пустой, все люди из-за плохой погоды попрятались по домам или уютным кафе, желая хоть как-то поднять себе настроение.
На автомате Уеда вернулся обратно и, зайдя в гостиную, плюхнулся на диван, все также сжимая в руке письмо. Татсуя ушел в себя, стараясь понять, что за человек ему пишет и почему.
Второй раз за день его возвращают на землю посредством звонка, но на этот раз – мобильного телефона. Уеда вздрогнул от неожиданности, а затем, сообразив, откуда идет звук, подошел к столу, доставая телефон из-под кучи исписанных нотами и текстами листов.
- Моши-моши?
- Тат-чан, это Тагучи. Ты не занят? Мы с парнями хотели отпраздновать скорый выход сингла заранее, ведь потом все равно не удастся. Пойдешь с нами?
Это был первый разговор Татсуи с КаТ-ТН за эту неделю. После того, как Уеда назвал их одногруппниками, он не обменялся ни с кем из них даже парой фраз, разговоры о работе не в счет. Поэтому голос Джунно успокаивал, впрочем, как и всегда, наполнял сердце теплом и прогонял тревогу, к которой за семь дней Татсуя успел привыкнуть.
- Не думаю, что вы будете мне рады: я буду мешать веселью, портя его своей кислой миной.
- Татсуя, - Джунноске называл его так, только когда хотел сказать что-то серьезное и важное. – Ты должен извиниться перед ними, и ты сам это знаешь. Мы знакомы достаточное количество лет, чтобы понимать и чувствовать, когда с кем-то из нас что-то не так. И сейчас я точно знаю, что у тебя что-то произошло, но, почему-то ты не хочешь рассказывать об этом никому. И, сам знаешь, не стоило говорить того, что тогда прозвучало. Даже если ты так думаешь…
- Я так не думаю, - прервал его Уеда. – Я не думаю о вас как о всего лишь одногруппниках, Джунно. Вы для меня гораздо большее, моя семья. Но тогда… Что-то меняется, Джунно, неуловимо меняется, но я не могу понять, что. Ты прав, со мной что-то происходит, слишком часто я чувствую какую-то озлобленность на всех, независимо от того, с кем общаюсь. Поэтому не думаю, что было бы хорошей идеей мне пойти с вами, - Татсуя удивился своей откровенности и решил побыстрее закончить разговор.
- Понимаю. И все-таки, некоторым людям стоит доверять… Позвони, если что-то случится. Кстати, завтрашняя репетиция отменяется, так что можно отдохнуть еще денек – не известно, когда в следующий раз так повезет. Джа нэ, Тат-чан.
- Пока, Джунно… - Уеде хотелось сказать что-то еще, но он уже нажал на отбой и убрал мобильный от уха, уставившись на его экран, где на заставке стояла одна из самых любимых фотографий Татсуи: шестеро КАТ-ТУН держались за руки и смеялись. Это фото не было нигде опубликовано, хотя и было сделано во время очередного фотосета: лицо Джина казалось немного непропорциональным из-за неудачно падающей на него тени, а Каме показывал весьма двусмысленную рожицу. Но из всех других изображений, это было, пожалуй, единственным, на котором не красовался невидимый, но легко осязаемый штамп: "Постановочный". Легкость и непринужденность сквозили во всех деталях, передаваясь тому, кто смотрел на фотографию, пусть даже с небольшого экрана телефона.
"Кажется, что это было в прошлой жизни…" - пальцы невесомо прошлись по экрану.
Вдруг изображение исчезло, и на его месте появилась маленькая картинка Тегоши, а сам телефон завибрировал.
- Юя?
- Тат-чан, прости, если отвлекаю, - знакомый голос, как обычно, звучал маленькими звонкими колокольчиками. – Как у тебя дела?
- Не отвлекаешь, не волнуйся. У меня все хорошо, а ты как?
- Не очень: погода убивает во мне желание что-либо делать. А ведь я так хотел сходить куда-нибудь, например, в кино на этих выходных!..
- Я могу сходить с тобой, если хочешь. Думаю, вдвоем будет веселее. К тому же, мне бы тоже не мешало бы поднять себе настроение.
- Отлично! Тогда давай встретимся через два часа у кинотеатра!
- Хорошо, - этот неугомонный ребенок заставлял Татсую улыбаться, к тому же было видно, что Юя все спланировал заранее, тщательно обдумывая каждую фразу, и это не могло не умилять. – До встречи.
- Бай-бай!
Татсуя откинулся назад, упираясь взглядом в потолок. На сборы ему обычно хватало получаса, а, значит, еще полно времени, которое нужно как-то провести. Думать ни о чем не хотелось, поэтому Уеда решил отвлечься, встав и отправившись на кухню. Там он включил телевизор, где показывали очередную развлекательную программу, и стал готовить себе обед, так как уже чувствовал легкий голод. Но стоило Татсуе открыть холодильник и почувствовать смесь различных запахов, как он тут же был вынужден бежать в туалет, чтобы избавить взбунтовавшийся желудок от остатков пищи. Тошнота уже не первый раз мучила Уеду, но, решив, что это просто отравление, он ее игнорировал, не торопясь звонить врачу…

В назначенное время Татсуя уже стоял у входа в кинотеатр, благоразумно одевшись так, чтобы не сильно выделяться из толпы, Тегоши же пришел на несколько минут позже, запыхаясь и сбивчиво прося прощения за опоздание. Уеда улыбнулся, сказав, что все нормально и он ждал совсем недолго, предложил уже зайти в здание – до начала фильма оставалось не так много времени.
- Смотрите, мне кажется, или это Тат-чан?! – воскликнул Тагучи, указывая на подходящих к двери парней.
- Татсуя? Он же, вроде, дома должен быть, читать очередную мангу или какие-нибудь странные книги: погода как раз располагает к такому… - Коки был удивлен, впрочем, как и все остальные.
- И с кем он?! Это же Тегонян! Почему они вместе?
- Интересно: с нами идти у него нет настроения, а с Тегоши, значит, есть?!
Пока ТаНака и Джунно возмущались, Казуя лишь молча смотрел на удаляющуюся спину Татсуи, хмуро сдвинув брови.
Всё только начинается…

Заповедь 3. "Не убий". Часть 1

Заповедь 3. "Не убий". Часть 1
Почти у всех нормальных людей утро начинается со звонка будильника или пения птичек за окном, у Уеды же оно началось с очередного бурного приветствия белого друга, к которому он еле успел добежать прежде, чем в энный раз опустошить свой желудок.
"Что же происходит? Неужели отравление настолько сильное?" – думал Татсуя, готовя себе бутерброд из долек мандарина и кусочков рыбы, уложенных на смазанный маслом хлеб. – "К тому же голова постоянно раскалывается… Но я же спокойно ем нормальную пищу! – он критически посмотрел на "бутерброд" и вздохнул. – Что-то здесь не так! Может, еще шоколадной пасты добавить? Точно! И огурцов!.."
Тренировки казались гораздо более выматывающими, чем обычно: голова то и дело кружилась, перед глазами все плыло, но Уеда упорно продолжал отрабатывать танцевальные движения наравне с остальными участниками группы. То, что произошло через два часа репетиций, заставило КаТ-ТН поволноваться – делая очередное «па» и пошатываясь, Татсуя, будто запутавшись в ногах, упал. И не поднялся. Когда Коки подбежал к лежащему на полу Тат-чану, оказалось, что он в обмороке.
"Почему так темно? Сегодня, что, солнечное затмение, а я опять не в курсе последних новостей?! Ну почему всегда так?! Я ведь точно помню, что про это ничего по телевизору не рассказывали… Почему так жестко? И вообще! Я есть хочу! Булочку бы сейчас… Ой! Ой-ой-ой! Желудок, ты чего так бурно реагируешь? Булочку не хочешь? А чего тогда? Может, курочки? Даа, курочки со сгущенкой и ананасами… Ммм… Вот станет чуть-чуть посветлее, тогда пойду покушаю! Эй! Кто это меня двигает, а, главное, куда? Тараканы?!! Я до ужаса боюсь этих тварей, а они воспользовались тем, что сейчас темно, решили напасть! Но я не дамся! Я же боксер, в конце концов! Кия! О, кажется, я попал по одному из них! О, даже слышно, как он ругается… Странно… Где-то я это выражение уже слышал… И это, и это тоже… А вот это – так вообще, любимое! Коки?! Тебя тоже схватили эти монстры?! Я уже бегу на помощь!..."

- Тат-чан! Татсуя, вставай! – Уеда разлепляет глаза и видит обеспокоенные лица трех одногруппников, а также Танаку, скорчившегося на полу и держащегося руками за живот.
– Никогда! НИКОГДА больше я не буду пытаться привести в чувство этого недоделанного ниндзя! Он из меня чуть дух не выбил! Больно!
- Э?! Что произошло? – Татсуя удивленно уставился на друзей, стараясь понять, что за глупые мысли пришли ему в голову, и, главное, почему он заснул ("Я ведь заснул, да?") прямо на полу.
- Это у тебя спрашивать надо, что случилось! Ты заставляешь нас волноваться уже несколько дней подряд! – увидев непонимание, отразившееся в глазах Тат-чана, Казуя решает прояснить ситуацию. – Ты думаешь, мы не видим, что ты постоянно бегаешь в туалет, чтобы опустошить желудок, постоянно пьешь таблетки от головной боли, позавчера уже был на грани обморока, а сегодня это произошло… Татсуя, что с тобой творится? Ты был у врача?
- Со мной все в порядке, просто небольшое отравление. Обещаю, уже завтра я буду, как новенький!
- Не обещай того, чего не сможешь выполнить. И сходи к врачу, отравление не длится две недели…
- Откуда ты...?! Неважно! Если я сказал, что все в порядке, значит, так и есть! Кажется, репетиция закончилась несколько минут назад, так что я, пожалуй, пойду – мне еще нужно кое с кем встретиться…
- С Тегоши, да?! – подал вдруг голос Джунно. При этом выглядел он недовольным и обиженным.
- А если и с ним?! Какого черта вы следите за моей личной жизнью?! Достали!
Дверь хлопнула, оделяя Татсую от одногруппников, и каждый из КаТ-ТУН в этот момент почувствовал, что многое изменилось, между ними и Уедой встала огромная стена, делаясь толще с каждым шагом Тат-чана прочь от гримерки…

"Что же делать? Кажется, Каменаши был действительно прав, и нужно позвонить Сато-сану", - Уеда все вертел в руках телефон, не решаясь, почему-то, набрать номер.
Сато-сан был давним другом семьи Уеда и также являлся их семейным доктором: он многое знал и всегда мог помочь делом или советом.
Три длинных гудка, а затем довольно бодрый мужской голос отвечает:
- Моши-моши? Уеда-кун, это ты?
- Да, здравствуйте, Сато-сан. Я бы хотел записаться к вам на прием.
- Сегодня, через три часа, жду тебя в своем кабинете. Просто назови свою фамилию, и тебя пропустят.
- Хай! Аригато!
"Три часа… еще успею подремать немного – в последнее время я, почему-то, сильно устаю…" - Татсуя поставил будильник, чтобы не опоздать, укрылся одеялом и почти сразу забылся сном, но сном беспокойным, с непонятными кошмарами – его руки то и дело сжимались в кулаки, а между бровей залегла глубокая складка, будто он был чем-то недоволен…

Заповедь 3. "Не убий". Часть 2

Заповедь 3. "Не убий". Часть 2
Большие настенные часы громко тикали, что безумно раздражало еще и потому, что кабинет был погружен в абсолютную тишину, буквально давящую на уши, а движения стрелок, казалось, совпадали со стуком сердца. Татсуя, не шевелясь и почти затаив дыхание, сидел на стуле, пока седовласый мужчина что-то бойко строчил в своем блокноте. Так продолжалось около десяти минут, пока доктор не поставил на бумаге жирную точку и не щелкнул автоматической ручкой, затем убирая ее в карман.
- Уеда-кун, давай еще раз обсудим, что с вами происходит. Ты говоришь, что каждый день на протяжении уже нескольких недель тебя мучают головные боли, снятся кошмары, и каждое утро тошнит, правильно?
- Да, все так. Это даже смешно: будто я беременная женщина! – Тат-чан засмеялся, заметив, что Сато-сан вздрогнул. – Что-то не так? Неужели я болен? К тому же я уже падал в обморок пару раз…
- Нет, я почти на сто процентов уверен, что ты здоров, однако, чтобы кое-какие мои догадки подтвердились, ты должен пройти одно обследование.
- Надеюсь, обойдется без уколов? С детства их не переношу, - Татсуя сморщился, а врач улыбнулся.
- Я помню, как бегал за тобой по всему дому, чтобы сделать прививку. Кажется, тебе тогда было пять…
- Да, я тогда спрятался в кабинете отца… - уголки губ Уеды дрогнули – почему-то, ему всегда нелегко давались воспоминания о прошлом – и он решил сменить тему. – В любом случае, если уколов не будет, то все нормально.
- Ощущение, что по мне ползет гигантский холодный слизняк, - Татсуя в который раз поморщился, вздрагивая от прикосновений пластикового оборудования.
- Ха-ха, твоя мама всегда говорила также, когда делала УЗИ. Потерпи немного…
- Не может быть! Неужели это правда?! – глаза врача расширились от изумления. – Невозможно!
- Что случилось? – Тат-чан беспокойно заерзал на кушетке. – Что вы там увидели? Неужто здоровенную дырищу в желудке?
- Кроме шуток, Уеда-кун. Все достаточно странно и практически нереально, но от этого не менее серьезно. В данный момент могу лишь с уверенностью сказать одно: в вас зародилась еще одна жизнь…
- Глисты, что ли, доктор? Это, конечно, неприятно, но, насколько мне известно, не смертельно…
- Уеда-кун, достаточно шуток. Ответь мне, пожалуйста, только честно: ты имел половую связь с мужчиной? Извини, но я должен знать – это важно.
- Ну, допустим. И что с того? – Татсуя сразу изменился в лице: ему было неприятно говорить о том, что произошло несколько недель назад, потому что они с Нишикидо относились к той ночи по-разному.
- И… ты был… "снизу"? Ками-сама, что я говорю?
- Да, был.
- Тогда все сходится… Уеда-кун, я должен рассказать тебе кое-что. Выслушай меня, пожалуйста, не перебивая.
Татсуя лишь кивнул, вытирая специальной тряпочкой живот от склизкой субстанции и натягивая кофту.
- Как во всех дорамах, я начну издалека, а именно, с того, что происходило 28 лет назад. Твоя мать была беременна, кажется, шел пятый месяц, и обратилась ко мне с просьбой узнать пол ребенка. На таком сроке уже вполне можно это сделать, поэтому я согласился. Однако мы так и не смогли узнать, будет ли это мальчик или девочка. Родители придумывали варианты имени для малыша, как женское, так и мужское, пока не пришло время родов. Они даже пару раз спрашивали, какое лучше, когда приходили на очередное обследование, - Сато-сан улыбнулся, вспоминая прошлое. – Роды прошли хорошо и довольно быстро, но появившийся на свет младенец… Он был довольно необычным… Как бы сказать… Что ты знаешь, о двуполых существах, Уеда-кун?
Вопрос ввел Татсую в ступор, поэтому он не сразу ответил на вопрос:
- Гермафродиты? – утвердительный кивок врача. – Ну, они не являются ни женщинами, ни мужчинами…
- Не совсем: я бы сказал, что, как раз, они являются одновременно и теми, и другими. В общем, ты уже понял, что тот ребенок оказался как раз таким. Это случается крайне редко, в моей практике этот случай является единственным, но факт остается фактом: в результате гормонального сбоя или чего-то еще малыш родился двуполым. Но мужские первые половые признаки были развиты лучше женских, поэтому… В общем, в тот день появился на свет первый и единственный наследник семьи Уеда.

Прошло минут пять, а тишина, образовавшуюся после монолога Сато-сана, так и не была прервана. Затем раздался истерический смех Татсуи, а сам он, согнувшись пополам, стучал кулаками по кушетке по обе стороны от себя. Доктор же внимательно следил за пациентом, ожидая, когда тот успокоится.
- Ах-ха-хах!! Сато-сан, это было неподражаемо!!! Сначала ваши слова о том, что во мне зародилась жизнь, а теперь еще и это! Вам нужно писать сказки! Думаю, найдутся такие, кого заинтересуют выдуманные истории с медицинским уклоном.
- Как и ожидалось, ты не поверил мне, Уеда-кун…
- А что вы хотели? Чтобы я доверчиво посмотрел Вам в глаза и согласился на все, что вы мне предложите? Это же полный бред!
- Тогда что вы скажете об этом? Компьютер не заставишь врать, - врач указал на монитор, где небольшим пятном белел неопределенный сгусточек, отдаленно напоминающий зародыша, известного всем по рисункам в учебниках биологии.
- Чепуха! Вы взяли УЗИ какой-нибудь будущей мамаши, которая сейчас уже, наверняка, находится на приличном сроке…
- Здесь всегда стоит точная дата: этот снимок был сделан сегодня в шесть часов и сорок восемь минут. Сейчас шесть часов и пятьдесят четыре минуты.
- Плевать! – Татсуя давно забыл про формальности: ситуация, раньше повеселившая его, сейчас казалась одной из сцен очередной постановки театра абсурда.
- Пожалуйста, не волнуйся, тебе нельзя…
- Она будет расти?
- Что? – тихий шепот вместо уже привычного за несколько минут крика поразил доктора.
- Я спросил: эта хрень будет дальше расти? – Тат-чан, наконец, поднял голову и посмотрел на врача.
- Конечно, это же ребенок – он будет расти еще около восьми месяцев, пока ему не придет время появиться на свет…
- Этого никогда не будет! Сато-сан, я же знаю, сейчас полно способов, поэтому прошу: вырежете это, удалите! – Уеда приблизился к доктору и буквально схватил его за отвороты белого халата.
- Пожалуйста, Уеда-кун, отпусти. Все будет хорошо, обещаю. Только успокойся, - высвободившись из захвата, врач, продолжая смотреть пациенту прямо в глаза, успокаивающе погладил его по плечу. – Я сделаю то, что ты просишь, но при одном условии: я запишу тебя на прием через неделю. За это время ты должен для себя все решить и, если ты придешь, я выполню обещанное. Кстати, у тебя есть близкий человек, с которым ты бы мог поделиться?
- Издеваетесь? Да у меня куча друзей, которые так и ждут, что я расскажу им, что родился гермафродитом и сейчас ношу ребенка от другого мужчины! Смотрите, вон, уже в очередь выстраиваются: ждут, когда же я начну задушевный разговор! Пффф!
- Тебе просто необходимо с кем-нибудь поговорить – твой лучший друг или подруга могли бы помочь избавиться от стресса, привести чувства и мысли в порядок. Как раз недели должно бы хватить, чтобы сделать правильный выбор…
- Не волнуйтесь, Сато-сан, я приду через неделю! Это абсолютно точно! – Татсуя встал и отправился к выходу из кабинета. Когда его кисть легла на ручку двери, послышалась последняя на сегодня фраза Сато-сана:
- Не всегда правильно то, что с первого взгляда кажется таковым…
Дверь в кабинет резко захлопнулась, отделив врача и пациента на неделю.
Что же сделает Татсуя? Кажется, выбор очевиден. Но ведь это ребенок от любимого человека… Неделя размышлений и тяжелое решение…

Заповедь 4. "Не лги". Часть 1

Заповедь 4. "Не лги". Часть 1
Пухлые, даже чрезмерно, губы, кукольный нос, рыжие до плеч волосы… Кто бы знал, как Татсуя ненавидит все это, этот навязанный стилистами образ холодной, высокомерной принцессы! Нишикидо был прав, называя его "Химэ". Но он был в сотни, тысячи раз более прав, когда как-то раз сказал, что природа решила поиздеваться над Уедой, сотворив его парнем, - Бог точно решил пошутить, только шутка вышла слишком жестокой…
Татсуя прикоснулся к своим губам, затем сильно сдавливая их пальцами, отчего они еще больше припухли и покраснели. Он взглянул в зеркало, внимательно смотря в немного прищуренные из-за плохого зрения глаза, которые часто называли лисьими, затем перевел взгляд ниже: скулы, нос и самое ненавистное в своем облике – губы.
Звон разбитого стекла, громкий и отчаянный, кажется, был слышен даже на другом конце Токио. Из руки текла кровь, которую Татсуя с мазохистским удовольствием растирал той же рукой по лицу.
- Уродец! Какой же я уродец! Почему я родился таким?! – Уеда сжался в комочек, прижимая пораненную руку к груди и раскачиваясь из стороны в сторону.
Вторая рука опустилась на живот, резко начавший болеть.
- Боже, что теперь делать? – перед глазами стояла картинка с экрана монитора в кабинете больницы: маленькое светлое пятнышко, которое несколько недель назад поселилось у Татсуи под сердцем. Имеет ли он право отобрать жизнь у кого-то? Тем более того, кто уже заранее ему ближе всех?
"Ребенок… мой ребенок…" - Уеда впервые думает о нем так.

Уже несколько дней он не может спокойно спать: стоит ему закрыть глаза, как перед его внутренним взором предстает маленький улыбающийся человечек, тянущий к нему свои крохотные ручки. В сердце дико щемит, и хочется дотянуться в ответ, обнять, прижать к себе, перецеловать каждый пальчик и больше никогда не отпускать. Однако стоит протянуть руку, и видение рассеивается, оставляя лишь детский плач и пустоту. От этого становится еще больнее, но Татсуя понимает, что никогда не сможет причинить вред самому родному человеку, своей маленькой частичке, и это осознание заставляет его улыбнуться сквозь слезы.
- Я больше не один, нас двое. Я никогда не отпущу тебя, моя маленькая, пока не родившаяся лисичка… - почему-то Тат-чан уверен, что у него будет дочка, но и сыну он тоже будет рад, ведь это ЕГО ребенок. Рука легко поглаживает еще плоский живот, а губы повторяют две фразы: "Прости меня. Я очень тебя люблю". Татсуя не лжет, он уже точно это знает.
Вечер приходит неожиданно, стуча в окно мелким дождем. Уеда отрывается от чтения очередной сказки – хоть он немного смущался и чувствовал себя странно, но читал вслух, будто разговаривая с видимым собеседником, - и идет на кухню приготовить ужин и заварить чай. Но звонок в дверь меняет его планы, заставляя плестись в прихожую и открывать дверь, за которой снова никого не было.
"Да что за черт?!" - на небольшом коврике снова лежало "письмо счастья". Татсуя поднял его и смял, решив выбросить, однако природное любопытство остановило парня. Он закрыл дверь и пошел на кухню, где при свете смог прочитать написанное немного корявым почерком послание-вопрос:
"Завтра важный день, не так ли? Ты ведь принял верное решение? Кстати, твое лицо действительно прекрасно, когда ты плачешь, спасибо что выполнил одно мое желание, но это еще не все…
До скорой встречи, Тат-чан!"
"Завтра?" - Уеда с недоумением посмотрел на настенный календарь. Действительно, завтрашнее число было обведено ручкой, а это значит, что должно произойти что-то важное…

- Сато-сан! Я должен был пойти к нему завтра! – с многочисленными утомительными репетициями (уже через две недели состоится концерт) и другими заботами Татсуя успел забыть о визите к врачу. К тому же голова, на удивление, болела гораздо меньше, чем в первые дни, а тошнота мучила теперь только по утрам. – Надо бы позвонить и отменить все. Или пойти завтра? Попросить еще раз показать мне тебя? – Тат-чан с любовью посмотрел на свой животик. – Да, решено! Так и сделаю! Наверное, Сато-сан будет рад моему решению.
"Хорошо, что он отговорил меня тогда…" - за всеми мыслями и делами Татсуя совершенно забыл о листке бумаги, сиротливо лежащем на столе, а зря, ведь он так и не узнал, кто же ему пишет…
Хотя, думается мне, что в этот момент, такая мелочь не играет для "будущей мамочки" никакой роли…

Заповедь 4. "Не лги". Часть 2

Заповедь 4. "Не лги". Часть 2
- …Довести до кипения, выключить плиту и помешивать еще минуты 2-3… - Татсуя отложил на стол кулинарную книгу и принялся ждать, когда же блюдо закипит. После того, как он принял одно очень важное решение, в его жизни произошли значительные перемены: походы в ночные клубы, бывшие обязательными в распорядке воскресных дней, исчезли, зато появились готовка, стирка и еженедельные рейды по продовольственным магазинам в поисках лучших продуктов. Спустя некоторое время Уеда начал разбираться в этих тонкостях не хуже домохозяек, хоть с готовкой и были некоторые проблемы и не всегда то, что получалось, можно было есть, однако Тат-чан не расстраивался, ведь на то, чтобы всему научиться, у него было еще около семи месяцев.
Татсуя задумался, и перед глазами встали картинки из недавнего прошлого:
- Сато-сан, здравствуйте.
- Уеда-кун, здравствуй. Проходи, - доктор потер уставшие глаза. – Так ты не передумал?
- Вчера, глядя на календарь, я не сразу вспомнил, почему эта дата обведена ручкой… - Тат-чан улыбнулся. – Я пришел к Вам с просьбой: можно мне еще раз сделать УЗИ?
- Ты мне так и не поверил? Я и сам был в шоке, но…
- Нет, Вы неправильно меня поняли, Сато-сан. Я хотел бы провести повторную процедуру, чтобы еще раз увидеть малыша и, если можно, взять его снимок, - Татсуя с любовью и нежностью погладил животик.
- Так ты… Оставишь его?! – врач немного растеряно, но от этого не менее счастливо улыбнулся пациенту.
- Этот малыш – частичка меня, я никогда не смогу его бросить. Мне жаль, что я понял это не сразу и наговорил Вам гадостей в прошлый раз… - Уеда опустил голову.
- Ничего, просто ты перенервничал. С кем не бывает! Ну что ж, раз ты хочешь поглазеть на ребеночка, тогда пойдем в кабинет УЗИ…

На следующий день был выходным, поэтому Тегоши позвал Тат-чана сходить в городской парк, ведь "такая хорошая погода, грех упускать возможность полюбоваться красотой природы"! Татсуя решил, что эта идея вовсе неплоха, поэтому с радостью согласился.
Погода, и вправду, была прекрасной: солнце не только ярко светило, но и согревало все вокруг, от его тепла и света хотелось беспрестанно улыбаться и довольно щуриться, словно кот, наевшийся сметаны.
Они долго гуляли по мостовой, а затем отправились в парк, чтобы посидеть на скамье рядом с небольшим прудом и покормить лебедей. Покой навевал легкую сонливость, но она была очень приятной, тягучей, и никто из товарищей не хотел разрушать эту атмосферу. Тегонян украдкой любовался профилем Татсуи, скользя взглядом по линии лба, носа и задерживаясь на губах, но стоило Уеде чуть повернуть голову в сторону парнишки, как Юя, слегка краснея, отводил взгляд. Тат-чану, который, несомненно, видел все действия мальчишки, было забавно наблюдать за ним, но он продолжал казаться немного грустным и слегка рассеянным, хотя хотелось громко смеяться.
В очередной раз пройдя по широкой аллее и вдохнув сладкий цветочный запах полной грудью, парни отправились на поиски ресторанчика или кафе, где можно было бы вкусно перекусить. Небольшое здание с необычной вывеской привлекло их внимание, а, точнее, внимание Татсуи, который уже давно хотел поесть итальянской пищи. Видя, как загорелись глаза Юи, Уеда понял, что паренек тоже явно не против.
- Зайдем? – Тат-чан улыбнулся и открыл дверь в пригласительном жесте. Тегоши активно закивал головой, да так, что казалось, что она вот-вот отвалится, и потянул Татсую вовнутрь.

- Фуух, я наелся! – Тегонян довольно улыбался и поглаживал заполненный под завязку живот.
- Даа, я тоже. Здесь очень неплохо готовят, надо взять на заметку.
- Угу, возьми, только если еще пару раз в ближайшее время тут поешь, будешь целую неделю в спортзале торчать, ризотто и макарошки сбрасывать…
- Об этом я, как-то, не подумал… - Тат-чан разочарованно выпятил губу, отчего Юя захихикал.
- Тат-чан, ты такой смешной! А еще ко мне как к ребенку относишься!
- А кто ты, если не ребенок?! И не спорь со мной, я старше! – Татуя тоже засмеялся…

- Каме, ты не понимаешь! Мне срочно нужно уйти! СРОЧНО – это значит: СЕЙЧАС, СИЮ МИНУТУ, Каме!
- Понимаю я все, Тат-чан, но и ты пойми: концерт послезавтра, а у нас все практически в сыром виде!
- Так посушите! – Татсуя устал пререкаться и просто ушел, даже не хлопнув дверью, потому что голова сильно болела и сил почти ни на что не оставалось…

- Уеда, что за произвол ты тут творишь?! Ты в своем уме: прогуливать репетиции прямо перед выступлением?! – менеджер КАТ-ТУН рвал и метал, обливая своей слюной всех и вся в радиусе ста метров.
- Простите, Савада-сан, этого больше не повторится, обещаю, - Татсуя склонил голову в извиняющемся жесте.
- Интересно, и что же для тебя было настолько важным? Важнее карьеры?
- Мне было очень плохо, Савада-сан. Я боялся снова упасть в обморок…
- И поэтому не сказал работающим здесь врачам ни слова и отправился, хрен знает, куда, один на собственной машине без водителя? Ну-ну. Если еще раз подобное повторится, я буду вынужден доложить об этом начальству, и не думаю, что оно сделает Вам поблажку и закроет на такое глаза! Вы все поняли? Можете идти, репетиции пока никто не отменял!
- Савада-сан, - Татсуя снова поклонился и поспешил выйти из этой душной комнаты подальше от этой сволочи, зовущейся их менеджером.
Уеда понимал, что был не прав, но он не мог поступить тогда иначе, ведь, когда ему на телефон пришла смс от Сато-сана, в которой он просил срочно приехать, сердце Татсуи чуть не ушло в пятки от беспокойства. Естественно, он пулей понесся из зала в гримерную, чтобы переодеться и забрать вещи, но был остановлен такой надоедливой иногда Черепашкой.

Тогда все разрешилось относительно благополучно, если не учитывать того, что сказал Сато-сан Тат-чану при личной встрече:
- Уеда-кун, я сделал необходимые тесты и анализы и изучил полученные результаты. Все оказалось гораздо сложнее, чем я думал – беременность будет протекать трудно, и уже на пятом-шестом месяце ты должен будешь лечь на сохранение, твой позвоночник просто не готов к подобным нагрузкам, поэтому есть риск травм. Кстати, я хотел бы спросить тебя об одной вещи: как скоро ты планируешь оставить сцену? Ринг, слава Богу, уже оставил…
- Сцену? Но… как же? Это же моя жизнь! Я не могу без своих одногруппников и вообще…
- Ты же не думал, что будешь работать до самых родов, Уеда-кун? Все-таки не думаю, что общественность положительно отреагирует на беременного парня, распевающего песни и пританцовывая в такт.
Молчание длилось с минуту, затем Татсуя посмотрел в глаза Сато-сану и спросил:
- Когда я должен буду покинуть сцену?
- Не позднее третьего-четвертого месяца: до этого ваше положение еще можно будет скрыть. Уеда-кун, пойми, так лучше для тебя и ребенка! – доктор крепко сжал плечи Тат-чана.
Татсуя лишь кивнул, соглашаясь. А что еще ему оставалось делать? В конце концов, он готов на любые жертвы ради своего маленького счастья, к тому же потом можно будет вернуться обратно. Наверное…
Не важно. Главное, что он сделал правильный выбор, и ничто, и никто не заставят его пожалеть об этом!

- Да, я все делаю правильно, верно, моя радость? – Тат-чан улыбнулся, погладив свой уже слегка округлившийся животик, и снова взял в руки кулинарную книгу. – Тааак… Теперь немного соли и приправы и готово! Надеюсь, что съедобно. Итадакимас!

Заповедь 5. "Не завидуй". Часть 1

Заповедь 5. "Не завидуй". Часть 1
Татсуя не видел Рё уже два с половиной месяца и не знал, радоваться ему или нет: с одной стороны он не должен был все это время терпеть каждодневные издевательства и подколки от Самого Острого Языка Агентства, а с другой – Уеда сильно скучал. Слишком трудно было справляться со всем одному, и, хотя, конечно, он не собирался рассказать Нишикидо о своей маленькой тайне, но одна лишь его улыбка, пусть и адресованная кому-то другому, придавала Татсуе сил. Поэтому новость о том, что Канджани прилетают в конце недели, он встретил если не с радостью, то с облегчением.
С каждым днем становилось все труднее, и Тат-чан вынужден был это признать, потому что уже не мог на полную выкладываться на тренировках и постоянно чувствовал себя слишком утомленным для чего бы то ни было. К тому же к началу третьего месяца Татсуя ощутимо поправился, и скрывать это стало довольно сложно: вместо обтягивающих футболок длинные и, главное, очень широкие, почти безразмерные кофты и не менее широкие штаны уже наводили остальных на мысли о том, что что-то случилось – раньше ПрЫнц КаТ-ТУН не упускал ни одного случая, чтобы показать свои мышцы и, в особенности, шикарный пресс, а теперь же буквально превратился в суперскромняжку. К тому же, Тат-чан все время думал о том, что нужно будет сказать менеджеру и остальным о причинах его ухода из группы. То, что это будет именно уход, было ясно с самого начала – вряд ли его просто так отпустят неизвестно куда на неопределенный срок…
Последние несколько дней Татсуя ходил, словно в воду опущенный – он с грустью смотрел на улыбки друзей, каждый раз думая, что очень скоро они сменятся гримасой боли и непонимания. Уеда знает, что КаТ-ТУН не прекратят своего существования, пусть и без него: ребята сильные, они со всем справятся, как справлялись после ухода Джина.
"Они смогут…" - Татсуя в очередной раз наблюдал в зеркало шутливую перебранку Коки и Джунно и думал, что, несомненно, будет по этому скучать.
- Тат-чан, что-то случилось? Ты какой-то задумчивый в последнее время, - ему на плечо опустилась рука Каменаши.
- Нет, Казу, все в порядке, - Татсуя постарался улыбнуться, но, кажется, ничего не получилось, потому что рука на плече сжалась чуть сильнее, и Черепах продолжил допрос.
- Ты часто куда-то уходишь сразу после тренировки, ничего никому не сказав… Что с тобой? Мы все волнуемся, - к этому времени к ним подтянулись Тагучи, Танака и Накамару и согласно кивнули на последнюю фразу Каме.
- Да, Тат-чан, ты очень странно себя ведешь! Одно то, что ты подружился с этой мелкой… Тегоняном короче! Это же…!! – у Джунно, кажется, закончился словарный запас, поэтому он экспрессивно взмахнул руками, показывая, на сколько это ужасно, по его мнению.
Уеда улыбнулся, на этот раз искренне, такому проявлению эмоций и поспешил заверить всех, что с ним все хорошо. На этот раз КаТ-ТН сдались, но так и не оставили попыток выяснить, что же творится с их "феем".

- Принцесска~, давно не виделись! Я уже соскучиться успел! А ты по мне скучала, нэ? – появление этой крокодильей улыбки в радиусе ста метров значило для Татсуи лишь одно: проблемы.
- Да, я даже спать нормально не мог эти два месяца! Так что теперь мне просто необходимо отдохнуть! Я побегу, пожалуй… - Уеда хотел уйти как можно скорее, чтобы не было искушения обнять и поцеловать любимого человека, но крепкие, немного жилистые руки, опустившиеся на талию, и тихий, но прекрасно различимый шепот его остановили.
- Я тоже сильно устал, поэтому, может, составишь мне компанию? Сегодня вечером, у меня дома… Тебе же тогда понравилось… - снова эта улыбка, от которой замирает сердце.
- Из-звини, н-но мне нужно идти. Боюсь, ничего не получится, гомен! – Татсуя буквально выпрыгнул из объятий кансайца и помчался в сторону кабинета Джонни-сана – медлить было уже нельзя, еще хотя бы пару таких встреч Уеда не выдержит.
Пару раз глубоко вдохнув и выдохнув, Тат-чан постучал в дверь кабинета главы Агентства. Услышав достаточно громкое и немного раздраженное «Входите!», Уеда не преминул воспользоваться приглашением и очутился в обители Отца Всея Джоннисов.
- Ты? – многие были наслышаны о привычке Катигавы называть своих «детей» так. – Что тебе нужно?
- Я бы хотел кое о чем поговорить. Это очень важно, Катигава-сан! – Татсуя почтительно поклонился.
- Это должно быть таковым, не имею привычки тратить свое время на ерунду! Проходи.

В это время Сато-сан заводил свою машину, предварительно убрав телефон в карман, после прочтения смс-ки:
«Кажется, "день откровений" настал.
Я надеюсь на вашу помощь!"

Заповедь 5. "Не завидуй". Часть 2

Заповедь 5. "Не завидуй". Часть 2
Вспышки фотокамер мелькают перед глазами, жутко раздражая, однако приходится терпеть и улыбаться, стараясь не потерять самообладание. Татсуя отвечает на различные вопросы журналистов по поводу своего «временного ухода из шоу-бизнеса», скорее машинально, будто читая по бумаге заученный текст: «проблемы со здоровьем», "клиника в Америке", "лечение займет около года" и т.д. пока одна из охотниц за информацией в неизменных очках, чтобы казаться умнее, чем она есть на самом деле, не задает вопрос, заставляющий сердце сжаться и пропустить один удар:
- Уеда-сан, а как Ваши одногруппники отнеслись к Вашему уходу? Что будет с группой? Выдержат ли КаТ-ТУН потерю «еще одной буквы»? Сатоми Судзуки, Сакура TV. Спасибо.
Молчание длилось чуть больше обычных пяти секунд, и все это время тишину в зале прерывали лишь щелчки фотоаппаратов и редкие покашливания репортеров. Уеда сохранил свою виноватую улыбку, не сходившую с его лица все время, пока шла конференция, и, наконец, ответил:
- Мои одногруппники, друзья и были теми, кто помог мне принять правильное решение. "Мне кажется, что проблемы со здоровьем – не та вещь, к которой можно наплевательски относиться", - так сказал Каменаши-кун. Странно, конечно, было слышать это от человека, работающего 25 часов в сутки, но, тем не менее… Я чувствую их поддержку, и для меня это действительно важно! Что же касается группы… Могу сказать лишь одно: каждый участник КаТ-ТУН, безусловно, индивидуален, и, потеряв кого-то, будет трудно восстановиться и идти вперед. Однако, если Вы слышали мои ответы на предыдущие вопросы, то должны были понять, что мой уход из группы – лишь временная необходимость в связи с состоянием здоровья. Как только врачи отпустят, я сразу же вернусь, обещаю! – еще более широкая улыбка в подтверждение своих слов, а перед глазами всплывают картинки недавнего прошлого: разговор с Катигавой и последующее объяснение всего парням…

*Flashback*

- Если бы я не знал Сато-сана лично, я бы никогда не поверил ни единому вашему слову, ведь подобные вещи просто за гранью фантастики! Однако Сато-сан, объясните, как такое вообще стало возможным? – Джонни встал поднялся со своего кресла с высокой спинкой и принялся наматывать круги по кабинету, постоянно мельтеша перед глазами, отчего у Уеппи даже закружилась голова.
Далее следовал небольшой рассказ врача о том, что произошло с Татсуей, а также о сроках беременности, после чего Катигава даже достал дорогущий коллекционный виски из маленького ящичка в тумбочке рядом с небольшим, но весьма удобным кожаным диваном, и три стакана, а затем, обдумав что-то, убрал один из них обратно, в остальные же налив светло-коричневый напиток с приятным запахом. Один стакан он протянул Сато-сану, другой же оставил себе, бурча под нос что-то о том, что "Беременным пить вредно", но "без ста грамм не разберешься". В итоге директор агентства по "производству" поющих красавчиков решил, что даст Уеде отпуск на год с условием последующей отработки, однако парень должен будет сам уладить все вопросы с одногруппниками, а также дать интервью о причинах своего ухода.
На том и порешили.

Репетиция подошла к концу, и КаТ-ТУН начали разбредаться по разным углам зала, а также гримерки, стараясь лечь или сесть так, чтобы ничего не болело после изнурительных движений и бесконечных прогонов новых и старых танцев.
- Парни, мне нужно с вами поговорить, - голос Татсуи звучал довольно тихо, однако все услышали и собрались около Уеппи.
- Что-то случилось, Тат-чан? – первым спросил Мару, когда все уселись на диван. Уеда же решил занять место на стуле, поэтому сейчас сидел напротив всех и ловил на себе четыре удивленно-заинтересованных взгляда.
- Нет. Вернее, да. Об этом-то я и хотел поговорить… - Татсуя путано начал объяснять. – В общем, мне придется покинуть группу примерно на год…
Тишина. А потом:
- Что?! Ты пошутил, верно? Не удачная шутка, даже хуже, чем мои, - нервно улыбнулся Тагучи, остальные кивнули в подтверждение.
Только Каме не просто внимательно смотрел, а прямо прожигал взглядом Татсую, не давая сосредоточиться и сказать все то, что планировалось. Затем, все еще продолжая сверлить в Уеде дырку, он тихо, но довольно четко произнес:
- У тебя должны быть очень веские причины для того, чтобы оставить КаТ-ТУН. Что скажешь?
- Ты прав, причины есть – это проблемы со здоровьем. Вы же видели, что мне было плохо в последнее время… - Тат-чан потупил взгляд, стараясь не смотреть в темно-карие глаза человека, способного отличить ложь от правды.
- Ты же не умрешь, правда?! – Джунно аж подпрыгнул на диване, случайно ударив Коки локтем в бок, отчего тот зашипел и треснул главному танцору по макушке со словами: «Больно же, блин!».
- Бака! Конечно же нет! – «Надеюсь». – Мне просто нужно пройти полное обследование и курс лечения, чтобы быть в форме и продолжить деятельность не только в группе, но и, надеюсь, на ринге, - Татсуя растянул губы в привычной улыбке.
- Это действительно необходимо? – Казуя так и продолжал внимательно смотреть на рыжеволосого парня напротив.
- Каме, не начинай! Конечно, это необходимо, раз Тат-чан так сказал! – подал голос Коки, ободряюще улыбнулся Татсуе, как бы говоря, что все будет хорошо.
- Пофиг! Справимся и без него! – Каменаши вскочил с дивана и выбежал вон из комнаты, громко хлопнув дверью и сталкиваясь в коридоре с Нишикидо, в шоке смотревшем на него. Судя по лицу Рё, можно было понять, что он все слышал и теперь Татсую ждал еще один серьезный разговор…

*Flashback will be continued*

Заповедь 6. "Не укради". Часть 1

Заповедь 6. "Не укради". Часть 1

*Flashback*

Рё уже минут пятнадцать ждал Татсую у входа в агентство – они должны были поговорить обо всем, что произошло, хотя Нишикидо толком и не понимал, почему Уеда должен был уделить ему хотя бы несколько мгновений своего драгоценного времени, ведь они даже не были любовниками – всего лишь раз переспали. Но какой-то червячок ревности или другого, не менее поганого чувства грыз сердце кансайца каждый раз, как мужчина видел рыжеволосую бестию в окружении других. Не важно, кого – и женщины, и мужчины, казалось, раздевали его взглядом, а Татсуя лишь мило и немного смущенно, так, как умеет только он, улыбался всем вокруг. Кроме Рё. Это бесило, раздражало, печалило… да все, что угодно!
"Почему так тяжело? Я же терпеть не могу эту феечку! Заносчивого, глупого, женоподобного, с огромными губами, которые, черт возьми, так приятно целовать, лисьими глазами и худым но таким привлекательным телом… Черт! Чувствую себя зависимым. Зависимым от этого несносного, но такого прекрасного существа… О чем я думаю?! Словно влюбленный подросток в слезливой дораме!" - Нишикидо, будто пытаясь избавиться от образовавшейся во рту из-за размышлений горечи, сплюнул на асфальт и посмотрел на часы: половина шестого, Татсуя давно должен был выйти из здания. Могло ли быть так, что он воспользовался черным ходом, предвидев желание одного назойливого элемента поговорить? Определенно, могло. Но о таком Рё предпочитал не думать, мысленно выстраивая их будущий диалог.
Минуты через две из открывшейся двери повалила очередная порция народа, уже шестая за то время, что кансаец стоял у входа, поэтому Нишикидо уже мало на что рассчитывал, тем более что члены КаТ-ТУН уже давно разъехались по домам. Рыжая макушка, показавшаяся из-за спины улыбающегося Рё Ямашиты, была узнана сразу, ее обладатель был тут же схвачен проворным кансайцем и утащен в неизвестном направлении. Все крики, ругательства и обещания скорой смерти обнаглевшему крокодилу были пресечены проворной рукой оного, закрывшей офигевшему от такой наглости Уеде рот.
Добравшись до места назначения – а это была ближайшая лавочка в городском парке рядом с агентством, - Нишикидо все же соизволил на свой страх и риск отпустить рыжую бестию, предварительно усадив его рядом с собой – если что, успеет поймать, пока не убежал. Татсуя же, на удивление, сидел смирно, апатично глядя куда-то перед собой. Его голос в тишине парка, прерываемой лишь таинственным, словно что-то говорящим шелестом листвы деревьев, прозвучал безжизненно:
- Что тебе нужно, Рё? Я устал… так устал от всего…
- Татсуя, - тот так и не повернул головы, но Нишикидо решил продолжить. – Мне нужно знать, почему ты… уходишь. Бросаешь всё и всех… Из-за чего?
- Ты ведь слышал все. Зачем еще раз повторять? Мне необходимо уйти – иначе просто нельзя. Только, вот, зачем тебе это? Какое тебе до меня дело? – мертвый голос не хуже ножа разрезал на куски самообладание и пронзал сердце насквозь, Рё почти физически это чувствовал.
- Не знаю, почему, но я хочу знать о тебе все, я должен знать! Это не простой интерес, не так, как со всеми…
Уеда порывисто встал, отчего голова немного закружилась, но он не обратил на это внимания, наконец, смотря Нишикидо прямо в глаза:
- Рё, оставь это все! Для тебя это очередная игра, ты не думаешь о том, что можно сделать больно другим! Прошу, перестань устраивать ненужный допрос и отпусти! Не мучай ни себя, ни меня – мне и так слишком больно от принятого решения. Уже поздно что-либо менять… - Татсуя опустил голову и, развернувшись, побрел прочь.
Он шел медленно не потому, что хотел, чтобы его остановили, а потому лишь, что сильно устал и был морально истощен. Возникшую мысль о том, что он бы многое отдал, лишь бы почувствовать в данный момент крепкие объятья человека, оставшегося позади, Уеда сразу же отогнал в дальний уголок сознания, туда, где хранились самые светлые воспоминания и образы, туда, где хранилась и память об их единственной ночи…

Всегда тяжело бросать,
Быть брошенным тоже трудно –
Ненужной свечой пылать,
Зажженной не ночью лунной,
А ярким, солнечным днем;

Сгореть бенгальским огнем
Красиво, но очень страшно,
Поэтому все мы ждем
Прошедшее – день вчерашний -
И горькие слезы льем.

*End of Flashback*

UPD: В комменты добавлена 2-ая часть 6-ой главы
UPD: В комменты добавлена 7-ая глава

запись создана: 04.05.2013 в 18:27

@музыка: U-KISS - Round and Round

@темы: Татсуя Уеда, фанфик, Рё Нишикидо, Hime-Princess, RyoDa

---

О том, как бывает грустно и обидно...

Никогда не относила себя к каким-то фэндомам: шаволы, эльфы, инспириты, випы и т.д. - мне кажется, что это все недолговечно, текуче и переменчиво. Говорить, что я фанатка какой-либо группы только потому, что знаю имена всех ее участников, да и пару-тройку песен, считаю бессмысленным. И уж тем более утверждать, что "мои мальчики/девочки в 100500 раз лучше твоих мальчиков/девочек!!!", просто глупо. Каждому свое, не зря ведь говорят: "На вкус и на цвет фломастеры разные".

Открывать для себя азиатскую музыку я начала с песни, которую даже моя подруга, не любившая подобные вещи, скачала себе на телефон и частенько слушала вместе со мной - DBSK - "Wrong number". Позже были и сами TVXQ, SHINee, немного Super Junior, KAT-TUN, Kanjani8 и некоторые другие. Но... как-то не получилось. Сейчас грустно смотреть, как одна из моих любимейших (если не самая любимая) японских групп - KAT-TUN - буквально распадается на глазах. Мне абсолютно плевать на все слухи и домыслы, которые ходят вокруг всего этого, но результат есть результат: мне (как и многие другим) полюбилась группа, состоящая из 5 (уже на тот момент) отличных парней, у каждого из которых, безусловно, были способности и талант. То, что происходит сейчас... все уже довольно давно начало превращаться в театр одного актера. У группы нет официального лидера, но явно видно, что он очень даже имеется и с каждым днем становится все более популярным, отодвигая остальных на задний план. Надеюсь, что окажусь не права, и тогда с удовольствием возьму свои слова назад, но группа просто начинает разваливаться, умирать. Может быть, все участники уже переросли ее - значит, нужно остановиться. Зачем брать на себя СЛИШКОМ многое?..

Ну, это было разочарованием №1. Именно поэтому я не могу быть дефисом.

Теперь же о тех единственных, кто по-настоящему хоть немного волнует мое сердце. По-моему, говорить, что KISSME - обычный фанклуб, неправильно. Можно, конечно, порассуждать часок-другой на эту тему, сказав, что КИССМИ - настоящая семья, но совершенно не хочется этого делать. Просто каждый год на сцене появляется все больше мальчиков-зайчиков и девочек-припевочек, пытающихся показать и доказать всем, что они единственные в своем роде, и безбожно копирующих все то, что было изобретено и придумано задолго до них. Но они все же очень красивые, песни у них такие "заедающие", а какой фансервис!!!... Ммм... Просто сказка! Как тут не изменишь своему старому оппе, как тут не "поглядишь одним глазком, что они там делают"? Или может, сразу перебежишь на "сторону зла" за "свежей кровью"? Все когда-нибудь меняется, верно? Любят обычно, к сожалению, именно за что-то, а не просто так - так уж мы все устроены. Но есть одна вещь, за которую я безмерно уважаю тех, кто является истинными и верными КИССМИ - любовь к U-KISS, несмотря ни на что. 5 лет, десятки потрясающих и многими любимых песен, клипов... и ни одной награды. Сильный вокал, мощный реп, шикарные танцы... и пара номинаций. Если уж тем, кто просто любит послушать их музыку, становится обидно за подобную несправедливость, то каково тогда самой группе! Знать, что ты не на вершине только из-за того, что твое агентство не входит в "Большую тройку", знать, что, насколько бы хорошей не была композиция, она вряд ли будет оценена по заслугам.

Для меня мальчики из U-KISS особенные. Тексты их песен всегда наполнены смыслом, они попадают под любое настроение - от динамичной и заводной "Neverland" до лиричной и грустной "Take me away", от дерзкой "Shut up!" до жизнеутверждающей "Top that" и многие-многие другие... Я люблю почти каждую их песню, но самые трепетные чувства вызывает во мне "Someday" - ее можно слушать ежедневно, каждый раз находя нечто новое и неповторимое, а лирика заставляет улыбаться и продолжать стремиться к намеченной цели, несмотря ни на какие препятствия - ведь "You get some right, You get some wrong" и "Everybody knows you tried, Everybody knows it's alright"!

Одним словом, U-KISS - это не "одна из" групп, это "та самая" группа, единственная для меня в своем роде. Такими, к сожалению, не могут быть даже В.А.Р, которые мне тоже очень нравятся, однако при прослушивании их песен, при просмотре клипов и выступлений нет того волшебного чувства единения и переживания за мальчиков, что возникает всегда, стоит увидеть/послушать что-то из плей-листа КИССов... Мне кажется, это дорогого стоит... Я плакала сегодня, смотря эпизод "Сильного сердца" с ними, когда мальчикам дали что-то вроде "утешительного приза" за все те годы, что они были без наград, и попросили их представить, что это - настоящее, сбывшееся, и сказать торжественную речь... Это было слишком жестоко...Видеть, как у них льются слезы от того, что все это как раз-таки НЕнастоящее...


На этом мой сегодняшний "крик души" считаю оконченным. Всем спасибо. Можете расходиться. *поклон*

@музыка: U-KISS - 0330

@темы: Hime-Princess, Every day I..., U-KISS